Ты предал нашу любовь - Полина Рей
А потом дальнейшие вопросы, которые я хотела задать Глебу по поводу подруги, сами по себе забылись, когда я просмотрела снимки и прочла одну-единственную строчку.
Какой-то мужчина, очень сильно похожий на Даниэля Загорского, стоял и улыбался рядом с симпатичной моложавой женщиной, А сам Дэн, лет на десять младше того, каким я его знала, радостно смеясь, расположился рядом в плетёном кресле. Он небрежно положил ногу на ногу и казался вот так, со стороны, беспечным и счастливым.
Перевернув фотографию, я прочла надпись, судя по почерку, написанную рукой Марины.
«Муж Динары. С женой и сыном».
Зовите врачей с корвалолом. Занавес.
Муж Динары… Муж Динары… Я смотрела на черты лица Загорского-старшего – или у него была другая фамилия? – и у меня возникало в голове лишь желание спрятать этот снимок и в принципе забыть о том, что Марина мне его передала. Потому что меня откровенно пугал тот факт, что теперь всё стало яснее ясного – Дэн был тесно связан со всей этой «Хасановской» историей. И я ему была нужна исключительно в качестве какого-нибудь… оружия мести.
Разумеется, бегать от тех вопросов, которые у меня тут же появились и множились в геометрической прогрессии, я не стала. Позвонила Загорскому и попросила его приехать.
Он пообещал быть через пару часов и я, поднявшись в квартиру, отложила снимки в ящик стола, после чего начала мысленно набрасывать тот разговор, который проведу с Даниэлем. И так хотелось избавиться от чувства, которое снедало меня изнутри. Чувства потери, которое, как мне казалось, поджидало меня уже вот-вот, когда Дэн приедет и мы с ним обсудим всё то, что я узнала, просто взглянув на то фото…
Когда Загорский прибыл, я поймала себя на том, что меня раздражает то, как он себя ведёт. Как улыбается, как будто ничего не случилось, как смотрит в попытке поймать мой взгляд. Конечно, я знатно себя накрутила за то время, что его ждала, но я видела подвох во всём, что он делал или говорил.
– Что-то важное? Или просто так позвала? – спросил он, вручив мне бутылку вина, которую принёс с собой. – Может, снова затеем ремонт? – предпринял Дэн попытку разрядить обстановку шуткой.
Я прошла на кухню, где отставила вино в сторонку и, кивнув на стул за столом, попросила:
– Присядь. Обсудим важное, да.
Загорский тут же закаменел – я ощутила это по тому, какое напряжение разлилось в воздухе. Он мгновенно превратился в совершенно другого Даниэля. Спроси меня кто, какие именно изменения я ощутила, я бы не смогла ответить на этот вопрос. Однако они были, эти изменения. И не заметить их я попросту не могла.
– Что случилось, Варя? – спросил Загорский, когда я устроилась напротив него.
Вместо ответа я протянула ему конверт и сказала одно короткое слово:
– Открой.
И почти сразу поняла, что Даниэль если не знает, что находится в нем, то подозревает, какая находка его ждет, когда он вытащит содержимое конверта.
– Нужно было давно тебе всё рассказать, – выдохнул он, покачав головой, когда снимки оказались в его руках.
Всё. Маски были сброшены. Даже если бы я убедила себя в том, что на фото никакой не Дэн, сейчас бы Загорский подтвердил это своей реакцией.
– Что именно рассказать? – сложила я руки на груди и взглянула на Загорского выжидательно.
Он отложил фотографии и посмотрел на меня открыто. Я хотела верить в то, что взгляд Дэна – не притворство. Что он действительно смотрит на меня так потому, что не станет врать и придумывать какие-то показания.
– Динара была замужем за моим отцом. У меня есть основания предполагать, что она его убила. А до этого момента она лишила меня матери, потому что папа ушёл к Хасановой, а мама не смогла этого пережить.
Загорский говорил спокойно, даже ровно. Как будто это были заготовленные фразы, которые он собирался выдать мне в тот момент, когда для этого настанет время. И вот оно настало.
– Почему ты не рассказал мне об этом в тот день, когда мы обсуждали моё отравление? Ты просто соврал, что наводил справки о семье Хасановых. Ты и словом не обмолвился, что имеешь ко всей этой ситуации прямое отношение!
Я возмутилась, не сдержав эмоций. Неужели Дэн не понимал простых вещей: он со своей ложью попросту встал в ряд тех, кто меня обманывал до сего момента. Он был одним из них, даже, если и находился на моей стороне.
– Ты бы от меня держалась на расстоянии, если бы я сразу, прямо в лоб, сообщил тебе, что мой отец умер, и к его смерти, скорее всего, имеет отношение Динара. Разве не так?
Губы Загорского искривила болезненная улыбка. Он смотрел на меня пристально, но во взгляде его таилось что-то, что приносило ему мучения. Или он испытывал какие-то терзания и это отражалось в его глазах.
– Я не знаю, как бы себя повела, если бы ты сразу был со мной честен, – покачала я головой. – Ты лишил меня возможности это прочувствовать на своей шкуре. Зато я знаю иное – сейчас я ощущаю себя так, как будто моей персоной воспользовались. Ты играл мною, как пешкой, Дэн…
– Это не так! Всё, что я делал, было с оглядкой на то, чтобы твои интересы соблюдались, Варя! – с жаром заявил Загорский. – Не стану отрицать – конечная цель состоит в том, чтобы Хасановы получили за всё сполна. В первую очередь – Динара. Эта дрянь, которая крутит судьбами чужих людей и делает это руками отца. Ну и её родители тоже, ведь они потакают этой сучке!
В данный момент Дэна настолько поглотила ненависть к Хасановым, которую он выказывал, не стесняясь, что в его голубых глазах заполыхал огонь. Голубые глаза… такие же, как у Дамира, сына Дины и Макса. Или он был вовсе не ребёнком Гуляева?
– Ты уверен в том, что Динара родила сына от моего мужа? Или, может, есть вероятность, что он ребёнок твоего отца?
Я едва договорила, когда поняла: мои вопросы попали точно в цель. С рождением этого малыша что-то было нечисто.
Загорский отвёл взгляд и мгновенно закрылся. Как будто была тайна, которая могла натворить дел, если бы выплыла наружу. И всё же он нехотя произнёс:
– Хасанова пыталась меня соблазнить, потому что ей нужен был ребёнок, а твой муж не особо торопился от тебя
