Развод. Мы (не) простим - Джулиан Хитч

— Спасибо вам! — Она едва не плачет, прижимаясь ко мне. — Вы не представляете, что вы для меня сделали!

— Я… Я вас не понимаю. Мы не знакомы. — Высвободившись из её рук, отступаю на шаг.

— Простите. — Она вытирает слёзы. — Я Амелия. Амелия Гусева.

Фамилия звучит как удар колокола.

Гусева.

— Вы бывшая жена Толи?

— Да, — кивает она. — И благодаря вам я свободна.

— Я ничего не делала, — бормочу растерянно.

— Он сказал, что именно так вы и будете говорить.

— Он?..

— Иван. Ваш муж. Это он нашёл меня. Убедил бороться, помог нанять лучшего юриста и всё оплатил. У Толи есть связи, поэтому развод он получил на своих условиях. Продолжал портить жизнь мне и дочери, а теперь… — её глаза загораются неподдельной радостью, — мы с дочкой по-настоящему свободны! Иван сказал, что это вы попросили его помочь нам.

Смотрю на неё, замечая белый шрам на шее, о происхождении которого могу только догадываться, и не нахожу слов.

— Я и правда просила, но это всё, что я сделала. Помог вам именно он, а меня благодарить не за что.

— Он говорил, что вы будете отнекиваться, — не сдаётся Амелия. — Я просто хочу, чтобы вы знали: я наконец-то могу нормально дышать. Мы поедем с дочкой за границу на реабилитацию, и мне не придётся унижаться, вымаливая у Толи согласие на её выезд. — Смотрит на меня с бездонной благодарностью. — Иван сказал, что между вами всё сложно. Что вы оба заложники своего прошлого. Но я знаю, он — один из тех людей, кто, совершив ошибку, готов на всё, чтобы её исправить. В нём много добра.

— Он… попросил вас сказать это?

Неужели это очередная попытка меня вернуть?

— Нет! Что вы! — отрицает Амелия. — Ему это не нужно. Он сказал, что на этот раз… он вас отпускает.

Мне стоит немало усилий, чтобы не рассмеяться в голос. Отпускает… Надо же.

— Я побегу к дочери. Но подумайте, — Амелия заходила в лифт, — возможно, он отпускает вас, потому что любит. А любовь… Она иногда способна залечить даже самые страшные раны. Не всегда. Но часто.

Дверь лифта закрывается. Я остаюсь стоять на площадке, опёршись о холодную стену, пытаясь понять, что это вообще было?

Первый порыв — позвонить Ване и спросить. Но я быстро гашу его в себе. Не хочу и не буду разбираться в его мотивах. Может, он правда надеялся, что, вдохновлённая словами Амелии, я свяжусь с ним, дав возможность втянуть себя в новый виток отношений. Может, ему просто нужно выглядеть благородно в своих глазах…

Неважно.

Мне. Всё. Равно.

Он помог Амелии, и я искренне за неё рада. Но это его решение, пусть я и просила об этой помощи. И я не стану даже говорить «спасибо». Буду считать, что так он извинился передо мной за причинённую боль. И поставлю на этом окончательную точку.

Эпилог

Солнце греет спину через тонкую ткань куртки, а в воздухе витает сладкое дыхание приближающегося лета. Подставив лицо под солнечные лучи, позволяю себе на мгновение прикрыть глаза. На душе тихо. Нет ни щемящей пустоты, ни горечи — лишь ровное, светлое спокойствие, похожее на гладь лесного озера.

После оформления всех формальностей мне удалось быстро продать дом, а вырученных средств хватило на светлую просторную квартиру в новом спальном районе. Здесь нет призраков прошлого и навязчивого соседства с Толей. Здесь только я и Диана.

Дочка с упоением копошится в песочнице, лепеча что-то своему ведёрку. Раз в одну-две недели за ней приезжает Ваня. Наше общение свелось к вежливым, почти деловым смс: «Заберу в субботу в десять», «Привезу в воскресенье к восьми». Он исправно платит алименты, никогда не опаздывает и возвращает дочь такой же счастливой, какой забирает. Я благодарна ему за эту предсказуемость.

С родителями отношения тоже изменились. Мама продолжает на меня злиться, но общается ради внучки, зато папа поддержал, чего я не особо ожидала — ведь он всегда старался держаться в стороне от наших с мамой конфликтов. Но в очередной раз, когда она попыталась высказать мне, как глупо я себя веду, отец её осадил. Теперь она и с ним разговаривает сквозь зубы, но ему на это откровенно всё равно.

Выныриваю из своих мыслей, заметив на площадке мужчину с мальчиком лет двух. Они подходят к песочнице, и карапуз, громко выражая восторг, залазит внутрь, присоединяясь к Диане. Посмотрев по сторонам и заметив скамейку, на которой я сижу, мужчина располагается на её противоположном конце.

Наблюдаю за ним краем глаза. Высокий, спортивного сложения, в простых джинсах и толстовке. Что-то неуловимо знакомое кажется мне в его осанке и повороте головы. Я уже собираюсь отвернуться, как он тоже смотрит на меня и наши взгляды встречаются.

Секунда недоумения — и на его лице медленно расплывается улыбка узнавания.

— Инга Михайловна? Простите, если ошибаюсь…

И тут я тоже его узнаю. Дмитрий Алексеевич — врач, принимавший у меня роды!

— Добрый день, Дмитрий Алексеевич, — здороваюсь с улыбкой.

— Очень приятно вас видеть, — улыбается он в ответ. — И в таких… гораздо более приятных обстоятельствах.

— Да уж, согласна. — Смеюсь я. — А это ваш? — Киваю в сторону мальчика, которому Диана даёт свой совочек.

— Племянник. Брат с женой в отъезде, так что я на пару дней в статусе весёлого дяди. А ваша красавица, я смотрю, совсем большая стала.

У нас завязывается ненавязчивая беседа — о погоде, новом районе, о том, как быстро растут дети. Разговор течёт плавно и естественно. Я уже давно ни с кем так не общалась, тем более, с мужчиной.

Когда мальчуган начинает капризничать, явно устав, Дмитрий встаёт со скамейки.

— Пора домой домой. Нас ждут обед и сон.

Смотрит на меня и, помявшись, спрашивает:

— Раз я больше не ваш доктор, а вы больше не замужем, может, как-нибудь выпьем кофе?

Почему бы и нет?

— Знаете, я подумаю.

— Прекрасный ответ, — улыбается он. — Обменяемся номерами?

Я записываю его контакт, делаю дозвон на его номер.

— Буду очень рад новой встрече. Всего хорошего.

— И