Папа для озорных апельсинок - Кара Мель

Уверен, Серега до сих пор помнит, как я тогда маялся. Как страдал и пытался забыть Аньку. Сколько раз он меня выручал!

До Ласточкиной, да и после на самом деле, ни одна женщина не задевала меня так сильно. Никто, кроме Ани, не смог пробить оборону и пробраться в самое сердце.

А потом выжечь его до тла.

Ведь когда она сказала о беременности, я был уверен, что она лжет мне. Говорит назло, хочет сделать больнее.

И тогда я сделал то, что сделал. Назло ей.

Если бы на тот момент я хоть на сотую долю процента не засомневался в ее словах, то никогда и ни при каких обстоятельствах не подумал бы так поступить с ней. И с нашими дочерьми.

Но разве когда ты на эмоциях, когда кипит кровь и бушует ураган, человек способен мыслить здраво? Особенно учитывая, что мы предохранялись. Всегда.

У меня четкий пунктик на эту тему есть в голове и он не изменяется десятилетия. Презерватив – не только средство от нежеланной беременности, но и безопасность. Тебя и партнерши.

Всегда.

Конечно, незащищенный секс у нас бывал пару раз, но он был настолько осторожным, что мы не могли “накосячить”. Однако, результат говорит сам за себя.

– С ней самой, – соглашаюсь.

– О как, – удивленно говорит Серега. Напрягаюсь.

В голове щелкает, мне кажется странной реакция старого друга на мою бывшую.

Конечно, понимаю, что Серый совсем недавно оказался в очень похожей ситуации. Мы с парнями его развели, нарядили в костюм деда Мороза и отправили с новогодним поздравлением к бывшей. Там он впервые увидел своих сыновей.

Как он смог заслужить прощение у Ленки – никому не известно, но если уж Барсукова простила, то и Ласточкина сможет. Без вариантов.

– Только не говори, что ты уже встретился с дочками, – посмеиваясь, задает неожиданный вопрос. – Мы с парнями так и не смогли тебя развести!

Я охреневаю.

– В смысле? – переспрашиваю, не сводя с подъезда ошалелый взгляд.

Словно специально дожидаясь именно этого мгновения, открывается дверь, и на улицу выходят Аня с девчонками.

Слежу за тем, как они идут в противоположную сторону от меня и не могу сдвинуться с места. Меня одолевает злость.

Выходит, все вокруг меня знали про девочек, только один я оставался в полном неведении?

А если бы мы не встретились вчера? Наше столкновение было чистой случайностью! То что? Мне б никто ничего не сказал?

– Карпатов, только не говори, что ты знал про моих дочерей и не собирался рассказывать, – рычу, плохо сдерживая накатывающую ярость.

Взор застилает красная пелена.

– Вовк, ну не по телефону же с тобой про них говорить, – подмечает старый друг. – Мы с парнями уже задолбались тебя звать отдохнуть с нами. Сколько раз мы тебе предлагали встретиться, поговорить?

– И? Сказать нельзя было раньше? – не могу скрыть свое возмущение. – Вы совсем охренели?!

– Да не заводись ты! – пытается остудить мой гнев Карпатов. – Мы ж не со зла.

– Оно и видно, – кидаю в трубку и, не дожидаясь извинения друга, завершаю вызов.

Козлы!

– Ласточкина! – рявкаю на всю улицу. Аня и девочки останавливаются, я направляюсь к ним.

В груди ярким пламенем горит ярость.

Глава 19. Аня

– Куравлев, ты соображаешь, что творишь? – шиплю на него.

Я просто в шоке. Он совсем рехнулся?

Обсуждать подобные темы при детях недопустимо! Это верх цинизма.

– Нет, моя дорогая, – продолжает напирать. – Вот скажи, мне дико интересно, почему все вокруг знают про моих дочерей, кроме меня?

Вова вне себя от гнева. Из-за злости он не соображает, что говорит.

– Кто знает? Ты совсем что ли? – вспыхиваю от подобной наглости и откровенной лжи в мой адрес. Я никому не говорила про то, что родила от него.

Знают всего лишь несколько моих близких на то время подруг, и то в каждой из них я уверена.

– Думаешь, я с транспарантом ходила и каждому встречному говорила, какой скотиной оказался отец моих детей? – зло щурясь, задаю риторический вопрос.

Теперь уже меня саму потряхивает от гнева.

– Мам, мам, – дочки дергают меня с разных сторон за руки. – Дядя Вова наш папа? – в голосе девочек полный восторг. – Честно? – смотрят на него с обожанием.

– Да! – заявляю на эмоциях. – Он ваш отец! Тот, кого вы так долго ждали!

– Ура! – девчонки отпускают мои руки и со всех ног кидаются к Куравлеву.

Стою. Молчу. Глотая слезы горечи и разочарования смотрю, как две мои апельсинки беззаветно принимают того, кто от них отказался.

– Папа! Ура! Мы тебя нашли! – тараторят, ни на секунду не замолкая.

Мои маленькие наивные девочки…

Ах, как же мне плохо сейчас.

Конечно, можно было бы схватить дочерей, взять крепко за руки и силком отвести в детский сад. Но подобным поведением я сделаю только хуже.

Девочкам не объяснить претензий и гнева взрослых, они живут в своем безоблачном и светлом мире, в котором сегодня впервые в жизни появился отец.

– Идем, – говорю, как только получается избавиться от стоящего кома в горле. Он не позволяет дышать, душит меня. – Нам пора в детский сад.

– Папа, ты идешь с нами! – гордо заявляют девочки.

– Ну конечно, – фыркаю, закатывая глаза.

Я изо всех сил стараюсь не смотреть на Куравлева, сил моих выносить его нету. Ну разве можно было таким отвратительным образом разговаривать со мной при детях?

Доводим сияющих, как медный таз, мартышек до детского сада. Вова собирается подняться с нами в группу, но тут уже дорогу преграждаю ему я.

– Стой здесь, – говорю твердо. Зло зыркаю глазами и увожу дочерей на их этаж.

Поднимаемся по лестнице, заходим в раздевалку, малышки то и дело счастливо верещат. Их переполняет восторг, они очень рады обрести папу.

Каждое слово ядовитой стрелой попадает прямо в сердце. Отравляет меня.

– Девочек заберу сегодня после шести, – предупреждаю воспитательницу.

– Раньше не получится? – разочарованно протягивает она. – Ведь сегодня пятница, – “тонко” намекает, что рабочий день у меня короче на час.

– К сожалению, раньше не выйдет, – произношу тоном, не терпящим возражений. – Пожалуйста, проследите, чтобы они не замерзли. А если вы заведете обратно в детский сад, то хотя бы потрудитесь снять шапки и куртки.

Еще мне не хватало мокрых от пота детей в такую погоду вести домой.

– Не переживайте, все сделаем, – заверяет воспитательница. Видимо, она поняла по моему настрою, что сегодня лучше не спорить и не причитать.

Прощаюсь с дочками, объясняю, что мама будет позже. Они особо