Бывший. Путь обратно (СИ) - Макова Марта

Так было всегда в нашей семье. Мужчины работники, кормильцы, защитники, а женщины — надёжный тыл. Откуда бы не вернулся муж: с поля, с конюшни, с войны, дома его всегда ждала баня, горячий ужин и жена.

— Мам, ты папе звонила? — я пересадила Машу на стул и включила воду в раковине, чтобы вымыть огурцы.

— Звонила. — мать тяжело опустилась на стул и положила на колени дрожащие руки. — Ты, Кать, только с ума не сходи…

Я выронила из рук миску с огурцами.

Глава 21

Мужчины вернулись домой на закате. К этому времени я уже успела известись от тревоги и беспокойства.

Давно пришла Аксинья с мальчишками, и племянники сейчас играли на заднем дворе в свои пацанячьи игры, время от времени забегая через заднюю дверь в дом, чтобы перехватить пирожок или напиться компота.

Мама и невестки кружились на кухне, бесконечно что-то стряпая и жаря, а мы с Машей сидели на ступеньках крыльца, тесно прижавшись друг к другу. Соскучились и никак не могли наговориться.

Дочка щебетала, рассказывая, как весело и интересно ей жилось у бабушки с дедушкой. Как ездили на конюшню смотреть лошадок и жеребят, про маленькую и милую пони по кличке Лотта, про то, как ходили с бабушкой на реку купаться. Каждый прожитый здесь день у Маши был наполнен событиями и впечатлениями.

Я слушала, гладила ладонью худенькую спинку и смотрела на дорогу в ожидании знакомой машины.

«Ничего страшного, немного задело падающей балкой» — сказал мне Саша по телефону. Голос у него был бодрый, даже весёлый. Я немного выдохнула, но не успокоилась. знала, какие большие и тяжёлые балки держали крышу конюшни. И вот это вот упало на Сашу?

Я и машину его не сразу узнала, потому что сзади к ней был прицеплен фургон для перевозки лошадей. Подскочила на ноги, только когда машина подъехала почти к самому дому.

— Дед вернулся, пойдём встречать, Машуль. — взяв дочку за руку, поспешила к калитке.

Братья выспались с заднего сиденья и сразу, не обращая на нас с Машей внимания, поспешили к прицепу — открывать и устанавливать сходни. Отец тяжело и устало выбрался с переднего и махнул нам с Машей рукой: «отойдите, не мешайтесь». Последним из машины вылез Саша. Хлопнул водительской дверцей и пошёл прямиком к нам с дочкой.

Я распахнула калитку и, с тревожно бьющимся сердцем, всматривалась, в сгущающихся сумерках, в лицо приближающегося Саши. Что с ним? Идёт ровно, одежда на месте, не сгорела, вроде улыбается.

— Кать…

В нос ударил тяжёлый, едкий запах гари. Сейчас, вблизи я видела и ссадину на скуле, и опалённые волосы, и чёрную, прожжённую дыру на футболке на правом плече.

— Всё хорошо, Катёнок. — Саша остановился рядом, но не обнял, даже руку не протянул, просто внимательно и тревожно смотрел на мои трясущиеся губы. — Грязный я, весь в саже, испачкаю.

Я шмыгнула носом и привстала на цыпочки, чтобы хорошенько разглядеть повреждения на нём. Через прожжённую дыру пламенела обожжённая, ссаженная кожа. Опалённые волосы на виске скрутились и посветлели. Ресницы и правая бровь тоже.

— Ничего страшного, вскользь зацепило, Катюш. До свадьбы заживёт. — пытался беспечно улыбаться, но ему было больно! Я видела это в мутных глазах, в напряжённых жилах на шее.

На крыльцо выскочили невестки с мамой, и поднялась суматоха. Кто-то открывал ворота, заводил во двор пони, которая спокойно сошла по сходням из фургона и теперь флегматично пыталась жевать цветы на клумбе. Братья возились с прицепом, папа командовал, невестки суетились, мама ходила хвостиком за отцом, требуя рассказа.

Я обернулась в поисках Маши, которая минуту назад стояла сбоку от меня, хотела показать её Саше, похвастаться, наконец, дочерью, но её не оказалось рядом. Завертела головой, и увидев, облегчённо засмеялась. Во всей этой суете, творящейся вокруг, Машулька спокойно подошла к лошадке и сейчас показывала ей пальчиком на цветы и рассказывала, как они называются. Пони прядала ушами и тыкалась носом в Машин живот. Уже успели подружиться.

— А кони? — уловила краем уха мамин тревожный голос. — Кони все живы?

— Да все живы, все, Наташ. Коней в загон отправили, кобыл в леваду, а эту мелочь… — отец отыскал глазами пони и усмехнулся открывшейся картине. — Эту домой забрали, чтобы не затоптали там ненароком. И Машка с ней быстрее подружиться. Вон смотри, уже спелись две козявки.

Я снова повернулась к стоящему рядом Саше, который в этот момент слишком сильно мял мою ладонь. Он неотрывно смотрел на Машу и, кажется, даже не замечал, что невольно причиняет боль моим пальцам. Кадык на его горле дёргался, словно он никак не мог проглотить тугую слюну.

— Саш… — тихо позвала его. — Пойдём, познакомлю…

— Я на чёрта похож. — прохрипел не своим голосом. — Испугаю. Умыться…

— Парни в баню! — скомандовал отец, призывно махнув рукой. — Катя, отведи Лотту на задний двор и привяжи под навесом. Мать, ужин накрывай. Девки, одежду чистую принесите мужикам. И полотенца.

— Всё приготовили давно. — отозвалась из сгустившейся темноты мама. — Идите уже, ужин заждался.

— Пойдём со мной. — потянула Сашу за руку. — Тебе в горячую баню с ожогами нельзя, в доме душ примешь. Потом раны обработаю.

Повернулась к стоящей возле Маши и пони Аксинье.

— Ксень, забери, пожалуйста, Машу в дом, а лошадь я сама отведу на место.

Запинаясь и налетая в темноте на крутящихся под ногами племянников, наконец вырвавшихся на волю с заднего двора и с восторгом встретивших живого пони, отвела Лотту под навес и крепко привязала её там.

— Корыто в сарае возьмите, воды свежей ей налейте. — дала задание вертящимся вокруг лошадки пацанам. — И не тревожьте её сильно, она и так сегодня стресс получила. У деда спросите, где зерно лежит и во что насыпать. Бегом!

Саша только хмыкнул у меня за спиной, наблюдая, как я командую оравой племянников, а они охотно врассыпную кидаются выполнять мои распоряжения.

— Пойдём. — поймала в темноте навеса Сашину горячую ладонь. — Обезбол тебе вколю.

— Всё нормально, Кать. — прокашлялся и сжал мои пальцы. — Мне бы помыться сначала, а потом с Машей познакомиться.

Ты ей понравишься. Потянулась и поцеловала запечённые, сухие губы. Обязательно.

Глава 22

Возвращаясь с аптечкой в свою комнату, столкнулась в коридоре с вернувшимся из бани Пашкой.

— Годный мужик. — подмигнул мне брат. — Одобряю.

По привычке фыркнула, всем видом демонстрируя, что, плевать я хотела на его мнение, но на самом деле мне было очень приятно. И важно. Я хотела, чтобы Сашу приняли в нашу семью.

Быстро взбежала по лестнице на второй этаж. Там в моей комнате, меня ждал, вышедший из душа Саша. Я не стала на кухне перелопачивать всю аптечку в поисках нужных лекарств, просто подхватила короб и понесла его в комнату — на месте разберусь.

На пороге замерла, даже дыхание задержала от открывшейся картины.

Саша, обнажённый по пояс, сидел на краю кровати, замерев и, кажется, даже не дыша, а на коленях у него устроилась, тихо пробравшаяся в мою комнату, Маша.

— Тебе больно? — тоненькие детские пальчики едва касались припухшей, пламенеющей кожи на мужском лице. — Ты терпишь, потому что герой?

— Да какой я герой, Маша. — в васильковых глазах плескалось смятение вперемешку с тихим восторгом. — Немножко больно. Мне было бы стыдно плакать перед тобой и твоей мамой. Я всё-таки мужчина, могу потерпеть.

— И здесь больно? — сведя светлые бровки домиком, Маша внимательно изучала ссадину на плече.

— Совсем чуть-чуть. — тяжело сглотнул, жадно рассматривая лицо дочери.

— Ты поплачь. — деловито разрешила малышка. — Мы с мамой не будем смеяться. Когда я разбила коленку, бабушка не смеялась. Она подула мне на болячку, и всё прошло. Вот так.

Малышка сложила губы трубочкой и осторожно подула на Сашино плечо.

— Бабушка всегда дует и говорит: «У кошки заболи, у собачки заболи, а у Маши заживи». А мне Мурку жалко, и я терплю. Не хочу, чтобы у кошечки болело. — Маша внимательно рассматривала Сашино плечо, надеясь, что оно прямо сейчас заживёт. — Лучше? Не болит теперь?