Похищенный. Катриона - Роберт Льюис Стивенсон
— Далее, — продолжал мистер Бальфур, — следует моя подпись с приличествующими случаю благодарностями и пожеланиями. Вы обратили внимание, что я написал «его друзьями»? Надеюсь, я не погрешил против истины, поставив их во множественном числе?
— Нисколько, сэр. То, что я задумал, знают и одобряют несколько человек, — ответил я. — А ваше письмо, за которое я хочу от души поблагодарить вас, содержит все, на что я только мог надеяться.
— Больше мне ничего выжать не удалось, — сказал он, — и, зная кое-что о деле, в которое вы намерены вмешаться, могу только молить бога, чтобы этого оказалось достаточным.
Глава 4
Лорд-адвокат Престонгрейндж
Мой родич пригласил меня «оказать честь его дому» и откушать у него. Обратный путь, мне кажется, я проделал много быстрее, думая только о том, как бы безотлагательнее привести задуманное в исполнение и твердо узнать, что ждет меня дальше. Для человека в обстоятельствах, подобных тем, в каких очутился я, возможность положить конец колебаниям и соблазнам сама по себе была крайне соблазнительна, и я испытал большое разочарование, когда, явившись в дом Престонгрейнджа, узнал, что он отсутствует. Думаю, в ту минуту так оно и было, но несколько часов спустя, мне кажется, лорд-адвокат вернулся и приятно проводил время в соседнем апартаменте с друзьями, обо мне же, по всей вероятности, успели забыть. Я десяток раз порывался уйти, но упомянутое выше сильнейшее желание покончить с этим делом, чтобы нынче же ночью спать со спокойной совестью, удерживало меня. В первый час я коротал время за чтением, так как в небольшом кабинете, куда меня проводили, было много разных книг. Но, боюсь, не сумел сосредоточиться. К тому же небо заволокли тучи, и смерклось ранее обычного, кабинет же освещался лишь узким оконцем, так что мне пришлось отказаться от этого развлечения (каким бы оно ни было) и ожидать в тягостном безделье. Доносившиеся из соседней комнаты звуки разговоров, приятная мелодия, разыгрываемая на клавесине, — а несколько минут и поющий женский голос — слегка скрашивали томительность такого ожидания.
Не знаю, в котором часу, но, во всяком случае, когда уже давно спустилась ночь, дверь отворилась и на пороге выросла высокая мужская фигура, освещенная сзади. Я тотчас поднялся на ноги.
— Тут кто-то есть? — спросил вошедший. — Кто тут?
— У меня письмо от владельца Пилрига лорду-адвокату, — сказал я.
— А вы тут давно? — осведомился он.
— Не берусь сказать, сколько часов, но немало, — ответил я.
— А я ничего не знал! — заметил он со смешком. — Прислуга, верно, про вас забыла. Но вы своего наконец дождались, потому что я — Престонгрейндж.
С этими словами он направился в соседнюю комнату, куда по его знаку я последовал за ним и где, засветив свечу, он сел к письменному столу. Это была длинная комната приятных пропорций, со стенами, сплошь заставленными книгами. Огонек в углу озарил величавую фигуру и сильное лицо моего хозяина. Он раскраснелся, его глаза влажно блестели и, прежде чем он сел, я успел заметить, что он не совсем твердо держится на ногах. Без сомнения, за ужином он ни в чем себе не отказывал, однако ясность мысли и речи сохранил полностью.
— Ну-ка, сударь, садитесь, — сказал он, — и давайте прочтем письмо от Пилрига.
Он развернул письмо и первые строки пробежал небрежно, подняв глаза и учтиво кивнув, когда дошел до моего имени, но последние слова, как мне показалось, остановили его внимание, и я убежден, что он перечел их дважды. Можете себе представить, как все это время стучало мое сердце — ведь я перешел мой Рубикон и приближался к полю сражения.
— Рад познакомиться с вами, мистер Бальфур, — сказал он затем, откладывая письмо. — Разрешите предложить вам рюмку кларета.
— С вашего благосклонного разрешения, милорд, позволю себе сказать, что это поставило бы меня в невыгодное положение, — ответил я. — В письме, вероятно, упомянуто, что меня сюда привело дело, грозящее мне серьезными последствиями, а так как к вину я привычен мало, тем более скоро оно может меня отуманить.
— Как вам угодно, — сказал он. — Но если позволите, я, пожалуй, прикажу подать сюда бутылку для меня самого.
Он позвонил в колокольчик, и лакей, точно по сигналу, почти сразу же принес вино и рюмки.
— Может быть, вы все-таки присоединитесь ко мне? — спросил лорд-адвокат. — Ну так, за наше более близкое знакомство! Чем же я могу вам служить?
— Пожалуй, мне следует начать с того, что я здесь, милорд, по вашему настойчивому приглашению, — сказал я.
— Значит, вы осведомлены более моего, — заметил он, — так как, признаюсь, до этого вечера, мне кажется, я не слыхал о вашем существовании.
— Справедливо, милорд! Мое имя, правда, для вас ново, — сказал я. — И тем не менее последнее время вам очень хотелось познакомиться со мной, о чем вы заявляли публично.
— Не могли бы вы подсказать мне отгадку? — перебил он. — Я ведь не пророк Даниил.
— Попробую, — сказал я. — Будь я склонен шутить, а я отнюдь к этому не склонен, то, мне кажется, я мог бы потребовать от вашей милости двести фунтов.
— На каком основании? — спросил он.
— Это же награда, назначенная за мою поимку, — ответил я.
Он тотчас отодвинул рюмку вместе с бутылкой и выпрямился на стуле.
— Как прикажете это понять? — осведомился он.
— «Рослый юноша, семнадцати лет от роду, — процитировал я, — говорит на нижнешотландском наречии. Бороды не имеет».
— Эти слова я узнаю, — сказал он. — И если вы явились сюда с неразумным намерением поразвлечься, то они могут оказаться для вас весьма опасными.
— Цель моего прихода, — возразил я, — это вопрос жизни и смерти, и поняли вы меня совершенно верно. Я тот юноша, который разговаривал с Гленуром, когда его
