Тайна дома №12 на улице Флоретт - Владимир Торин
Не услышал Бенни Трилби и ворчания господина главного редактора, сообщающего подчиненным, что домой никто не уйдет, пока у него на столе не будет подборки свежих сплетен для утреннего выпуска. Сам же шеф, по традиции раздав указания и пригрозив наказаниями, надел на голову цилиндр, взял трость и отбыл. Стоило его кебу отъехать от здания редакции, как один за другим служащие «Сплетни» принялись отклеивать себя от стульев.
Печатный зал начал пустеть. Репортеры и пересыльщики потянулись к выходу, а линотиписты откупорили в своем подвале парочку бутылок вишнево-горчичной настойки.
Хатчинс и Уиггинс, или, как называл их Бенни Трилби, Бездарная Парочка, бросив на коллегу презрительные взгляды, отправились в паб «У Мо». Они собирались остаться там до самого утра и придумать очередной план, как бы подсидеть любимчика шефа. Бенни Трилби нисколько не опасался их козней: для хорошего заговора заговорщики обязаны обладать какой-никакой фантазией, ну а что касается этих двоих, то им легче было бы внезапно самовоспламениться, чем изобрести что-то действительно стоящее внимания.
Бенни остался в печатном зале один, если не считать ночного пересыльщика.
Мистер Рэдби, толстяк в коричневом пиджаке с засаленными манжетами, со скучающим видом устроился на вертящемся стульчике у ряда пересыльных труб и первым делом отключил звуковые сигналы: у него еще вся ночь впереди, чтобы изучить присланные неравнодушными горожанами сплетни и распределить их по ящикам важности.
На этаже остались гореть лишь две лампы. Одна из них, стоявшая на столе Бенни Трилби, едва теплилась.
В какой-то момент репортер понял, что лист под валиком печатной машинки уже почти не различим, и подкрутил колесико на лампе, выдвинув фитиль. После чего уткнулся в несколько раз пропечатанный заголовок «ЧТО СКРЫВАЕТ ДОМ-С-СИНЕЙ-КРЫШЕЙ?!! ЗЛОВЕЩАЯ ТАЙНА ПОЛИЦИИ ТРЕМПЛ-ТОЛЛ И…».
Это было все, что он напечатал. Все, что он напечатал за пять часов!
Проклятая статья никак не выстраивалась. И дело не в том, что он не мог подобрать нужных слов — с этим трудностей у газетчика никогда не возникало, — а в том, что у него просто не было достаточно сведений. Что-то в городе творилось, и пронырливый нос Бенни чуял это: слишком давно они, мистер Трилби и его нос, в деле.
От газетчика не могли ускользнуть те изменения, что произошли в распорядке городской полиции в последние дни. Констеблям выдали оружие, они дежурили парами, усилили патрули и самокатные объезды. Да и сами служители закона изменились: стали злее и подозрительнее. Они постоянно хмурились и чаще обычного приставали к прохожим, выпытывая, что те задумали, — притом что никто ничего особо не задумывал.
Происходящее на Полицейской площади воняло зловещестью и определенно должно было вызвать у читателя отклик: читатель любит, когда в газетах пишут что-то мрачное и гадкое…
В последние дни Бенни изо всех сил пытался подобраться к этой тайне. В Доме-с-синей-крышей ему, мягко говоря, были не рады, а старые, как казалось, надежные, «сверчки» из числа синеголовых будто воды в рот набрали — все они отшатывались от репортера, как от прокаженного, стоило им только завидеть его тощую фигуру.
Бенни исчерпал все свои уловки, кроме последней — той, к которой он прибегал лишь в крайнем случае. Вот только он не мог сейчас переодеться в констебля: это было рискованно, учитывая, что его вымышленная констебльская личность незадолго до начала странных событий так неудачно отпросилась у начальства в недельный отпуск «к болеющей мамочке в Уиллабет».
Едва ли не за все время своей работы в газете у него закончились варианты и… нельзя забывать о кролике…
Стоп. Что? Какой еще кролик?
Бенни Трилби втянул носом воздух и поднял голову.
Пользуясь тем, что поток присылаемых сплетен на время прекратился, мистер Рэдби принялся за ужин — запах сэндвича с кроличьим паштетом расползся по печатному залу. Бенни Трилби сегодня вообще ни крошки не съел! Его желудок навострил уши: вот бы сейчас откусить от сэндвича хотя бы кусочек…
Проглотив комок слюны размером с дирижабль, Бенни вернулся к листу с одиноким недопечатанным заголовком. Несчастный голодающий и не щадящий себя ради своего дела газетчик вновь ушел мыслями в статью-которой-не-было.
Он не заметил, как над одной из пневмопочтовых труб вдруг замигала багровая лампочка, а толстяк-пересыльщик, увидев ее, поперхнулся сэндвичем и едва не упал со стула. Мистер Рэдби отложил ужин, поспешно вытер руки о пиджак и извлек капсулу.
У редакции «Сплетни» были свои тайны. И одна из них заключалась в том, как именно господа газетчики первыми, прежде даже констеблей с Полицейской площади, узнавали о событиях в городе.
Все было до гениального просто: хитрые служащие «Сплетни» тайком сделали отвод от особой полицейской трубы пневмопочты, и все отправленные с сигнальных тумб капсулы, вместо того чтобы идти прямиком на приемник Дома-с-синей-крышей, неизменно попадали в редакцию, где их спешно изучали и только после этого возвращали на изначальный маршрут. Подобная уловка, прознай о ней кто-то из констеблей, могла обернуться для ведущего издания Тремпл-Толл большими неприятностями, но пересыльщики обычно не зевали, и пока все шло гладко…
— Рэдби? — Бенни Трилби вздрогнул, когда рука толстяка коснулась его плеча. — Что случилось? Я вообще-то занят!
— Мистер Трилби! — пропыхтел пересыльщик. — Пришло «Д-с-с-к/срочное»!
— Неужели? — Репортер уставился на мистера Рэдби с утомленным видом. Сейчас ему только унылых происшествий у синих тумб не хватало: «Д-с-с-к/срочное» в большинстве случаев оказывались не стоящими внимания пустышками…
— Сэр, на конверте стоит: «Четвертый этаж. Комиссару Тремпл-Толл лично»!
Трилби вскочил так резко, что стол с тяжеленной печатной машинкой и стул разъехались в разные стороны.
— Чего же вы ждете, Рэдби?! В «Шнырь-машину» его! Скорее-скорее! Не морите мух!
Репортер и пересыльщик шмыгнули к столу Брайтона — редакционного перлюстратора.
Центральное место на этом столе занимал один из главных в редакции инструментов по добыче сведений. «Шнырь-машина» представляла собой прямоугольный латунный аппарат с четырьмя торчащими из его боков паровыми трубками не шире большого пальца руки каждая. В передней стенке были проделаны две узкие прорези для конвертов. Над верхней стоял шильдик с надписью «Распечатать», над нижней — «Запечатать». Сзади горбом отрастал блок для вскрытия малых бандерольных посылок, к которому крепились тубус с упаковочной бумагой, катушки бечевки двух видов («Почтовый стандарт» и «Элитт») и двузубые лапки на шарнирах для оборачивания коробок бумагой и перевязывания их бечевкой.
Впрочем, перлюстрация бандеролей мистера Трилби и мистера Рэдби сейчас не интересовала, к тому же с этой частью аппарата умел управляться лишь мистер Брайтон, в то время как вскрытие конвертов умел проводить в редакции каждый, даже Шилли — помощник старого репортера Петтерса.
Бенни Трилби
