Колодец желаний - Эдвард Фредерик Бенсон

Сторли отправился в полицейский участок сразу после завтрака. Лэмпу он велел выгнать автомобиль из гаража, примыкавшего к дому, – мы собирались в гольф-клуб. Северный ветер своим дыханием разогнал туман, утро было прямо-таки хрустальное; в ожидании своего друга я решил прогуляться вниз по улице, к реке. Теперь, при ярком свете, мрачные фантазии казались мне дурным сном, ничего общего не имевшим с реальностью. Очистив поверхность моего сознания, они куда-то скрылись; рассеялись ли они вовсе, или залегли в некоем затененном уголке, мне дела не было – постольку, поскольку они больше меня не беспокоили…

Когда я вернулся, автомобиль уже стоял у порога; бросив праздный взгляд сквозь стекло, я заметил на заднем сиденье лежащую женщину. Впечатление было мгновенным, ибо сразу же я понял: это просто куртка и да пара ковриков, плюс овал солнечного света – мнимое лицо. Вот мне и урок, подумал я; отныне буду знать, какие шутки шутит с людьми воображение. Определенно, ночной кошмар не до конца выветрился из моей головы: нечто эфемерное не давало мне покоя.

Из гольф-клуба мы приехали уже в сумерках. День на живительном свежем воздухе возымел свое влияние – на меня навалилась блаженная усталость. Я мечтал принять ванну, поужинать и перед сном час-другой спокойно посидеть у камина. Сторли вошел в дом, не закрыв за собой парадную дверь, а я замешкался на пороге, наблюдая, как Лэмп отгоняет машину в гараж. И вот, пока я так стоял, нечто словно бы прошелестело мимо меня. И тотчас я услышал из холла голос Сторли:

– Эй, кто здесь?

Я вбежал в дом, закрыв дверь.

– Что случилось?

– Сам не пойму, – отвечал Сторли. – Разбираю себе письма, и вдруг что-то будто проскочило совсем рядом. Я думал, это ты. Глаза поднял – никого. Зато дверь в гостиную распахнулась и снова закрылась. Кстати, а где Лэмп?

– Машину загоняет.

– Поклясться могу: что-то проникло в дом. Включи свет, будь добр.

Я нашарил выключатель, и темная комната озарилась светом. Только никого в ней не было.

– Чудеса, – протянул Сторли. – Не иначе, сквозняк. Правда, какой-то слишком… материальный.

– Мимо меня оно тоже прошелестело, когда я стоял на пороге, – сознался я.

– Ну, тогда точно – сквозняк, – отрезал Сторли. – По этой узкой улице знаешь, какие вихри гуляют? Погоди, сейчас я им доступ перекрою.

Мы подвинули кресла к огню, ибо вечер снова принес зябкую сырость. Как мечтал я об этом дремотном часе, когда можно скользить взглядом по газетной странице или клевать носом над книгой – но куда только девалась моя расслабленность! Впрочем, несмотря на полное отсутствие сонливости, я не мог сосредоточиться на книге, ибо тут же, в гостиной, имело место нечто куда более захватывающее, чем все, что может предложить литература. Однако взвинченность моя объяснялась отнюдь не телесным напряжением. Нет, мой разум, весь целиком, словно бы ждал, когда проявит себя нечто прошмыгнувшее в гостиную. Оно наблюдало за мной, оно приближалось ко мне, и оно тоже выжидало. Уж не туман ли сгустился за окном и не его ли проникновение чувствуется столь остро, думалось мне. Ничего подобного: зайдя к себе в спальню, чтобы переодеться, и выглянув в окно, я увидел, что небеса чисты и усыпаны яркими звездами, а внизу, хотя уже стемнело, воздух прозрачен, так что можно разглядеть, как мерцают при звездном свете росинки на камнях мостовой.

За ужином Сторли, как и я сам, внимательно наблюдал за Лэмпом, который был не в своей тарелке – обычно ловкий, способный передвигаться беззвучно, он гремел посудой и нервно озирался, хотя должен был следить за тем, как мы справляемся с одним кушаньем, чтобы вовремя подать следующее. Под конец, наливая портвейн своему хозяину, Лэмп сделал неловкое движение и опрокинул стакан. Замечание, исполненное досады, уже готово было сорваться с уст моего друга, однако он сдержался.

– Что-то случилось, Лэмп? – спросил он, промокая пролитое вино. – Вы нездоровы?

– Нет, сэр, я здоров, – отвечал Лэмп. – Мне только чудно – откуда в доме взялся туман? На кухне так и вовсе рук своих не разглядишь.

Скоро мы переместились в гостиную, где уже стояли на доске шахматные фигуры для новой партии. Новая кухарка в доме не ночевала; я расслышал ее шаги по коридору, что вел из кухни, затем открылась и захлопнулась задняя дверь, и Лэмп сначала повернул в замке ключ, а после задвинул засов. В течение следующего часа, когда игра была у нас в разгаре, Лэмп входил в гостиную раз шесть, не меньше; руки у него тряслись, когда он подметал пол возле очага, лицо было пепельно-серое – словом, всякий бы догадался, что этот человек находится в состоянии тяжелейшего нервного напряжения, потому и выдумывает предлоги, чтобы не сидеть одному на кухне. В конце концов, Сторли заверил Лэмпа, что сегодня нам уже ничего не понадобится, и велел ему ложиться спать. Однако наверху не стихали производимые Лэмпом шумы. Через час мы завершили игру и разошлись по спальням; так вот Лэмп все еще был на ногах – топтался у меня над головой.

Сам я заснул сразу, а проснулся при бледном свете ранней зари, проникшем в окно. Впрочем, разбудил меня не свет, а звук. Сверху кто-то спускался; вот шаги миновали мою дверь и проследовали на первый этаж, в холл. Я встал с постели, включил свет, приблизился к двери и отворил ее. Видимость в коридоре не составляла и ярда – столь густ и плотен был туман. И тем не менее некто проскочил этим коридором живо и быстро, как при дневном свете; мне даже показалось, что шел не один человек, а два. Затем внезапно снизу донеслись голоса, и безымянный ужас пронзил меня, ибо одной из говоривших была женщина.

– Нет уж, теперь-то ты не отвертишься, Джеймс Лэмп, – произнес женский голос. – Ты отвезешь меня туда, куда в прошлый раз отвез. Да-да, на автомобиле, как и тогда. И ты войдешь в воду – в ту самую, в которую швырнул меня; а я, близкая и любящая, буду ждать.

Затем раздался второй голос. Он принадлежал Лэмпу и звучал истерично, с переходом на визг.

– Нет, нет! Нет, только не это. Я не пойду. Говорю тебе – не пойду! Руки убери – они жгут, как огонь; мне больно!

– Ну вот и не упрямься, – парировал женский голос. – Водичка тебя охладит.

Тут открылась дверь спальни Сторли, которая располагалась прямо напротив моей. Я услышал, как мой друг щелкнул выключателем, и над нашими головами в густом от тумана воздухе слабо забелела, не осветив коридора, электрическая лампочка.

– Значит, ты тоже слышал, – произнес Сторли, заметив меня. – Что это такое? В чем дело? Голоса, вопли… А