Кино под небом - Джо Р. Лансдейл
– Когда я узнал от нанятого мной частного детектива, что Фред и Тина Сью занимаются тем, чем занимаются, то не мог в это поверить. Вот только у него было несколько четких фотографий, на которых они были запечатлены в действии. И он не очень-то помог мне, сказав что-то вроде: «Это ее лучший снимок, тот, где она с хлыстом и в мушкетерской шляпе» и «Боже, я и не знал, что человеческие тела способны вытворять подобное. Черт, я думал, так изгибаться не могут даже змеи. Только взгляните на это. Готов поспорить, у него там пол-головы, как вы думаете?»
Меня задевало не только то, что Тина Сью полировала чужой шланг, и не то, что этот тип был глуп, жаден и, возможно, способен на убийство. Дело еще и в том, что Фред, похоже, проводил время с Тиной Сью гораздо лучше, чем я когда-либо. Я даже не знал, что у нее есть мушкетерская шляпа. Проще говоря, я был очарован этими милыми глянцевыми фото размером восемь на десять дюймов. Я кровью и потом зарабатывал на жизнь, пытался попутно сочинять песни, чтобы стать певцом в стиле кантри и вестерн. Время от времени ездил в Нэшвилл, чтобы попробовать протолкнуть свое творчество, с чем мне не очень-то везло. И тут я обнаруживаю, что мои подозрения насчет жены верны. И, что еще хуже, это старина Фред, и он проводит время лучше, чем я. И наконец, в довершение всего, я узнаю, что они не только сбежали на моей машине, но еще и украли мою песню. Фред утверждал, что написал ее несколько лет назад, а я выиграл ее у него в покер. Но я играл в покер с Фредом и другими ребятами всего несколько раз, и никогда не выигрывал. Кстати, я думаю, что Фред жульничает.
В общем, все это я узнал из записки.
Ветер усиливался, плакаты, стаканчики и пакеты из-под попкорна смерчем носились вокруг машины, собирались на лобовом стекле, залетали на сиденья и били Глашатая по лицу.
Стив остановил машину, поднял крышу кабриолета, а Боб убрал пакеты с лица Глашатая и выбросил их наружу. Возобновив поездку, Стив продолжил свой рассказ.
– Когда я вернулся домой, эта записка была приклеена к дверце холодильника, поскольку сучка забрала с собой все магнитики с фруктами. Даже тот, который я купил специально для себя и который был сделан в виде большой клубники. В записке говорилось о том, что она сделала, и что она считает, что машина принадлежит ей в той же степени, что и мне (что просто смешно). И что моя новая песня, которой я так хвастался, написана не мной, а ее другом, и они с ним собираются ехать в Нэшвилл, чтобы заработать на ней денег. Что эта песня нравится ей больше, чем раньше, теперь, когда она знает, что ее написал не я. Прощаясь, она добавила, что открыла все пиво в холодильнике, чтобы оно выдохлось. И что я могу взять водяной шланг, засунуть себе в задницу и включить напор на полную мощность.
Скажу вам, в этой записке не было ни одной веселой строчки. Конечно же, я сразу же отправился к Фреду. Вернулся на день раньше, чем они ожидали. Я был в Нэшвилле и приехал пораньше, чтобы встретиться с частным детективом и кое-что прояснить на случай, если мои подозрения оправдаются. Поэтому я решил, что смогу остановить эту парочку, прежде чем они сбегут с моей песней.
Мысль о том, что я оставил свой кабриолет Тине Сью и отправился в Нэшвилл на ее клятом старом «фольксвагене», не добавила мне радости. И, скажу вам, когда я подъехал ко двору Фреда и увидел, что мой «плимут» стоит там, весь заляпанный грязью, меня захлестнула жажда убийства. Я так резко дал по тормозам, что моя шляпа упала на заднее сиденье. Я снова надел ее на голову и направился прямиком к крыльцу Фреда. На двери все еще висел прошлогодний рождественский венок. Один из тех, что с пластмассовой омелой и дурацкими позолоченными шишками, приклеенными к нему. Я сорвал его с двери, растоптал шишки и остатки вышвырнул во двор.
Из-за угла дома вышла одна из старых шелудивых псин Фреда, встала у крыльца и зарычала на меня. Я схватил лежащий у двери грязный коврик, бросил его в собаку, и она убежала под дом, где собрала на себя еще несколько клещей.
Обернувшись, я увидел, что занавеска на одном из окон колыхнулась, и понял, что Фред дома. На окне, из которого он выглянул, было написано «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА», и я крикнул: «Я знаю, что ты там, мешок с дерьмом. Выходи. И сейчас уже не Рождество, тупой ты членосос».
Но Фред не вышел, поэтому я спустился с крыльца, взял шлакоблок, который он использовал вместо ступеньки, поднялся обратно, и швырнул его в окно с трафаретной надписью.
Тогда Фред вышел с ножкой стула в руке и стал ей размахивать. Столкнувшись, мы скатились с крыльца во двор. Потом из-под крыльца вылезла его старая псина, вцепилась мне в штанину, начала дергать за нее и рычать. Я отпихнул шавку, поднялся на ноги, и уже думал, что неплохо справляюсь, как вдруг Фред ударил меня ножкой стула по носу, и последнее, что я помню, это как взлетают вверх носки моих купленных в «Кей-марте» ботинок.
– Но он тебя не убил, – сказала Грейс.
– Да, не убил. Я очнулся и первое, что увидел, когда приподнялся на локте, это снова носки моих ботинок.
– Купленных в «Кей-марте», – сказала Грейс.
– Купленных в «Кей-марте». Но шишка на голове досталась мне от Фреда. Следующее, что я вижу, – это Фред и его псина. Кобель сидит и смотрит на меня, высунув язык, будто только что поимел сучку и чертовски этим гордится, а Фред все еще держит ножку стула, наклоняется надо мной и спрашивает: «Очень больно, Стив?»
Я говорю ему: «Вовсе нет. Иногда, когда я дома, я бью себя ножкой стула по голове».
Он снова ударил меня, и когда я очнулся, было жарко, темно и тесно, и я почувствовал запах духов, которыми всегда пользовалась Тина Сью.
Стив сделал паузу и указал на бардачок.
– У меня там последняя сигара. Я ее берег. Можешь достать ее для меня?
Я достал ее, он откусил кончик, выплюнул табак в окно, положил сигару в рот и принялся посасывать.
– Мне все равно, что говорят, но эти штуки гораздо вкуснее, когда
