Ужасы войны - Тим Каррэн
МакKомб разрядил в него оба своиx пистолетa.
Пять Волков обрушил на него томагавк, вложив в удар все, что у него было. И с такой силой, что тот свалился с ног. Томагавк раскроил темя Молчаливого Ворона, черная кровь, черви и серая слизь мозгов потекли по его лицу. А потом он подошел вплотную, отбросил МакKомба в сторону, набросился на Пять Волков и ударил кулаком. Пять Волков поднял руку, чтобы защититься, и этот кулак сломал ему запястье, как сухую ветку. Он упал, а Молчаливый Ворон превратился в рой гробовых мух и скрылся в ближайшем туннеле.
- С тобой все в порядке? - спросил МакKомб.
- Моя рука... Но я могу сражаться.
Оплакивать Змеиного Ястреба не было времени.
Они вошли в коридор. Он был маленьким и тесным. МакKомб перепрыгнул через него, зная, что теперь ему самому не обойтись без ножа и томагавка. И снова он полз, и крался, и пробирался, как червь, сквозь грязь и камни, а потом, наконец, сквозь снег, продираясь сквозь него, как кролик, пока... пока его пальцы не пробили ледяную корку, и мир оказался над ним, а холодный воздух не ударил ему в лицо.
Каким-то образом он оказался теперь над обрывом, с обеих сторон которого был отвесный обрыв. Он мог видеть часовых внизу. Они были выпотрошены, их лошади выпотрошены.
МакKомб кричал в ночь, в метель и заходящее солнце.
Он был не один.
Молчаливый Ворон приближался к нему сзади, миллионы измученных и одержимых голосов скандировали о его возвращении. Он вышел вперед в вихре развевающихся волос и хлопающих шкур, мумифицированных частей животных и скальпов, стуча острыми зубами, с размазанной по маске кровью. Томагавк все еще торчал у него из головы.
Маккомб вытащил свой нож и принялся яростно рубить и кромсать.
Hо Молчаливый Ворон с силой вонзил томагавк ему в плечо, повалив его в снег. Когда тот приблизился, чтобы нанести смертельный удар, щелкая зубами и бормоча десятками бесплотных голосов, МакКомб, собрав последние силы, вонзил нож, отсекая Молчаливому Ворону руку у запястья. Тот испустил безумный вопль, и в тот же миг грянул оглушительный выстрел винтовки. Пуля пробила его голову, разнеся череп, точно стеклянную банку.
Молчаливый Ворон распался на части.
Он превратился в мотыльков, хлопающих крыльями птиц, стрекочущих насекомых. Туман, дым и смрад смерти.
Пять Волков стоял с дымящейся винтовкой Хокенсa в руках.
- Это еще не конец, брат мой, - сказал он. - Он все еще жив. И мы будем искать его до самой смерти.
* * *
Катакомбы.
Высоко над ними зияла еще одна пещера в гребне покрытого льдом камня. Оба, раненые и истекающие кровью, но крепко сжимая ножи и томагавки, МакКомб и Пять Волков пробирались через снег к этому входу. Путь обозначала засыпанная снегом тропа, по обеим сторонам которой стояли безчелюстные человеческие черепа на кольях. Они следовали за ними все выше и выше, братья по жизни и теперь братья в войне до смерти.
- Хладнокровные действия, - пробормотал МакКомб себе под нос.
Буря утихла, ветер стал легким, но холодным и шепчущим. Над головой зажглись звезды и луна, их свет отражался в корке снега.
Когда МакКомб приблизился к входу в пещеру, он увидел, что внутри она освещена мерцающим желтым светом. Он нырнул внутрь, Пять Волков за ним, оба истекающие кровью и израненные, но напряженные и готовые к бою. Перед ними открылись извилистые катакомбы, уходящие все глубже в гору. Пол был усеян человеческими костями, замерзшей слизью и клочьями почерневшей плоти. Стены были увешаны дублеными кожами мужчин, женщин и детей. Все они были срезаны в один кусок и приколоты, словно шкуры медведей. Многие были так стары, что потрескались и осыпались, как гниющие саваны. Это была бойня людоедов, человеческий могильный курган.
Факелы горели, расставленные на неровных промежутках. Свет был тусклым и мерцающим, воздух жирным от дыма и вони жареного человеческого мяса.
И по мере продвижения вглубь лабиринта причина этого становилась очевидной. Огромные ямы были высечены в неровном каменном полу. Они тлели с отвратительным запахом, наполненные почерневшими костями людей. МакКомб заглянул в одну, увидев корзину ребер, разбитый череп, тазовую кость, мелкие кости, возможно, детские. Дым поднимался от них, словно пар из котла ведьмы.
Пять Волков начал петь скорбную песнь под нос.
МакКомб напрягся, как пружина.
Трофеи убийств были повсюду. Мумифицированные человеческие головы висели гроздьями по восемь и десять, кишки продеты через их уши, головы связаны, как бусины на ожерелье. Все они были сморщенные, серые, безглазые. Эти гроздья - а их было много - покачивались на пеньковых веревках, привязанных наверху. Коричневые, прокопченные конечности свисали среди них. Желтые от времени скелеты были связаны проволокой и также подвешены.
- Кладбище, - сказал МакКомб. - Проклятое, вонючее кладбище, вот что я думаю.
- Твои слова правдивы, - сказал Пять Волков. - Мир стал кладбищем.
Каменные плиты были покрыты старыми кровавыми пятнами, а некоторые - и свежими. К ним прилипли куски высохших тканей и мяса, брызги крови покрывали шкуры на стенах.
Они двигались дальше, ныряя под руки, ноги и головы, протискиваясь между скелетами, пробираясь через кучи костей и черепов, многие из которых ломались под их сапогами, как хрупкая посуда. Катакомбы повернули направо, начали расширяться, и вонь горелого мяса и кремированных костей стала невыносимой. Она заставляла глаза слезиться, горло сжиматься. Дым был тяжелым и едким, как речной туман. Факелы горели, отбрасывая тонкий желтый свет, отражавшийся от дыма и подсвечивавший жуткие трофеи, свисавшие с потолка.
А затем перед ними оказалось пять или шесть корзин из сплетенных сухожилий. Каждая больше человека и наполнена костями... человеческими и звериными - бедренными, локтевыми, лопатками и ребрами. Черепа взрослых и детей были сложены, как кирпичи, но также и волков, бобров, медведей. Все это переплетено позвонками змей, человеческие кости рук и ног торчали во все стороны, как шипы.
МакКомб не был человеком, легко поддающимся страху, но чувствовал, что забрел в логово какого-то людоедского огра из злой сказки. В пещере было холодно, но пот выступил на его лице, стекал
