Эринии и Эвмениды - Риган Хэйс
Финч стоит у анфилады, словно дожидаясь кого‑то. Уж точно не меня. Он поднимает голову и смотрит в упор. Впрочем, нет, хищный взгляд его устремлен куда‑то за мою спину, на кого‑то позади меня…
Дэнни!
Не успевает Даньел выйти вслед за мной, как Киллиан подлетает к ней, что‑то щебеча. Кажется, он предлагает ей что‑то. По коже пробегает толпа мурашек. Ученики обтекают меня, точно волны бурной реки, но я не замечаю их.
Нет, Киллиан. Я ее не отдам. Это больше не твоя битва.
Коснувшись карты во внутреннем кармане для пущей уверенности, я подхожу к ним и встреваю в разговор:
— Привет, Дэнни. Мы можем поговорить? Это срочно.
Две пары глаз изумленно обращаются на меня. Даньел явно раздражена и немного встревожена, а Киллиан источает азартный интерес. Ему определенно любопытно, как я собираюсь ему помешать, насколько изобретательной окажусь в противостоянии потусторонним силам. Но он не подозревает, что у меня в рукаве имеется козырный туз от Присциллы Патнэм, женщины, которой и сам дьявол не страшен.
— Нам не о чем говорить, Би. У меня еще дела.
Даньел хочет обойти нас с Финчем, но я с настойчивостью хватаю ее за локоть. Киллиан же загораживает дорогу, как бы говоря: «Я не уступлю».
— Дэнни, поверь, нам очень нужно поговорить, — с нажимом повторяю я и гляжу на Киллиана. Демон внутри него клокочет, а губы подрагивают от нервного импульса.
Не дожидаясь ее протестов, я силой тащу Даньел обратно под божью сень, в церковь. Здесь Киллиан нас не тронет, и уши его в освященных стенах наверняка лишены слуха. На удивление Дэнни не вырывается и уходит со мной, как будто и сама чувствует исходящую от Финча угрозу.
Двустворчатые двери за нами закрываются, и я выдыхаю с облегчением. Жаль, правда, недолгим.
— Какого черта, Би? — шипит Даньел, усаживаясь на скамью. Я присаживаюсь рядом и жду, что нас вот-вот ударит разрядом тока, но ничего, к счастью, не происходит. — Чего тебе нужно? И главное, что нужно Финчу?
Даже не знаю, с чего и начать…
Откидываюсь на жесткую спинку скамьи. Запах ладана все сильнее давит мне на виски.
— Если расскажу, ты мне не поверишь. Но это и неважно сейчас. Куда важнее — избегать Киллиана.
Даньел скептически фыркает.
— Я и так знаю, что он чудик. Ну и что с того? — А затем ее словно осеняет. Глаза округляются, челюсть ползет к полу. — Погоди, ты что… ревнуешь?
Ее смятение тут же сменяется каким‑то детским восторгом. Восторгом злорадствующего подростка, вдруг узнавшего тайну, за которую можно дорого попросить.
— Боишься, что я уведу у тебя новенького, Беатрис?
Ее двусмысленное хихиканье действует мне на нервы. Кажется, еще чуть-чуть, и череп лопнет, как яичная скорлупа.
— Боже правый, ты себя слышишь? Не сдался мне Финч, успокойся. Я серьезно, ты не понимаешь…
Дэнни не дает мне и двух слов вставить, как сразу перебивает:
— А чего тут понимать? Киллиан вполне симпатичный, новенький, еще не испорченный нашим элитным зоопарком. Защищает тебя к тому же. Ты испугалась, что я начну мстить за Гаспара, вот и пришла умолять его не трогать. Разве не так?
— Давненько я подобной чуши не слышала, — парирую я и хватаю ее за руку. От такого жеста Даньел вмиг затыкается и серьезнеет. — Я не шучу. Не приближайся к нему. Он опасен.
Всего на секунду мы с Даньел смотрим друг на друга в сокровенном молчании, точно пытаемся приладить мостик меж двумя далекими берегами. И мне уже начинает казаться, что вот оно, понимание, я попадаю в цель, но нет: мгновение уходит в вечность, морок спадает, и Дэнни обрывает контакт.
— Знаешь, Би, я устала. Признаюсь, устала от этой вражды, — в голосе ее звенит неподдельная горечь. — Она вытягивает столько сил, что я не могу так больше. У меня чувство, что теряю все, чего касаюсь. Я не говорю, что готова простить тебя, — такое не прощают, не забывают. Но я сдаюсь. С меня хватит. Настало время подумать о более важных вещах, чем старые распри двух малолеток.
Сказав это, Дэнни встает и на прощание сует мне сверток бумаги — тот самый, что теребила в руках на службе. Я с тревогой провожаю удаляющийся силуэт, молюсь, чтобы Киллиан не поджидал ее за углом, выстраивая коварные планы, а сама разворачиваю листок. Как подсказывает мне интуиция, ее очередное послание, и оно же последнее.
Но все тревожней
Это притворство —
И обмирает
В страхе — душа —
Не заигрались ли мы
Слишком поздно?
Не далеко ли —
Шутка зашла? [39]
Я начинаю сходить с ума. Со скоростью вращения нейтронной звезды я превращаюсь в сплошной комок паранойи и вижу опасность повсюду.
Не могу думать ни о чем другом. Все мысли заняты только одной грядущей трагедией в разных ее вариациях.
Киллиан толкает Дэнни с крыши.
Киллиан подсыпает паралитический яд Дэнни в кофе.
Киллиан подстраивает аварию, когда Дэнни едет в госпиталь.
Киллиан…
Уже спустя сутки меня окончательно размазывает по стенке. Толком не подготовившись, я заваливаю итоговый тест по химии (химии, которую я, к слову, так люблю и хорошо знаю!), и мисс Маккей удрученно говорит мне после урока: «Беатрис, вам нужно приложить больше усилий после праздников, иначе стипендии в Оксфорде не видать…»
Оксфорд! Она всерьез полагает, что я грежу о столь великих материях? В моем расписании на будущее значится пока лишь один пункт — выжить любой ценой. И по возможности уберечь Даньел от надвигающегося урагана.
При встрече с Финчем на переменах сердце мое останавливается от глубоко вросшей в сознание тревоги. Он тенью скользит по коридорам, неясный, расплывчатый, как мираж в пустыне.
Мельком он оборачивается, посылая мне отчетливый сигнал:
«Не пытайся меня остановить — проиграешь».
Разумеется, на слабо он меня не возьмет. Должен был уже понять, с кем связался. Вернее, кому вынужден служить.
На обеде мне звонит Присцилла, справляется, как идут дела:
— Ну что, птичка, в порядке ли твоя подружка?
Я еле сдерживаюсь, чтобы не зарычать, как дикий зверек:
— Никакая она мне уже не подружка. Дэнни в порядке. Пока что. Но Киллиан все время трется рядом с ней, так и подмазывается, чтобы разузнать что‑то. Боюсь, дело дрянь.
— Так и прижучь его! — просто заявляет Присцилла, что‑то
