Эти странные Рэдли - Мэтт Хейг

– Ты же понимаешь, что я должен перезвонить ему и убедиться?

– Пожалуйста.

Он снимает трубку и по внутренней связи набирает Дерека Леки, своего начальника, чтобы спросить об этой женщине.

– Да, делай, как она скажет, – отвечает Дерек слегка испуганным голосом. – Не спорь.

Джефф подписывает бланк и спрашивает:

– Раз уж ты из Особого отдела, объясни мне, какое вам дело до этого трупа? Не похоже, чтобы оно тянуло на антитеррористическую операцию.

– Правильно. На антитеррористическую – нет. На антивампирскую – да.

Он внимательно смотрит на нее в ожидании улыбки, но ее лицо остается непроницаемым.

– Неплохо, солнышко. И кто тебя подослал? Добсон, да? Решил разыграть меня в отместку за тот проектор?

Она даже ухом не ведет.

– Не представляю, кто такой Добсон, но поверьте, старший детектив, это не розыгрыш.

Джефф трясет головой, трет глаза. На мгновение ему кажется, что эта женщина ему вообще мерещится, потому что он переел пирожков. Может, он просто перетрудился? Но сколько бы он ни моргал, стоящая перед ним тетка с гранитным лицом не исчезает.

– Ладно. А то мне показалось, что ты сказала «антивампирская операция».

– Сказала, – она без спроса ставит на его стол свой ноутбук. – Я так понимаю, вы не видели ни снимков трупа, ни отчет о вскрытии? – спрашивает она, пока монитор, мигая, оживает.

Джефф отходит в сторону, смотрит на женщину и ее компьютер, и его мутит, даже ноги слегка подкашиваются. Во рту у него жирный привкус лука и сыра. Может, Дениз и права. Может, стоит иногда все-таки перекусывать салатом и печеной картошкой.

– Нет, не видел.

– Хорошо. По этому поводу поднялась шумиха, но теперь в Восточном Йоркшире возьмут все под контроль. И вы тоже угомонитесь.

На Джеффа накатывает какая-то медвежья ярость:

– Извини, солнышко, но мы тут с этим делом как под сраным прожектором сидим. Публичный интерес слишком высок, и мы не станем затыкать рот прессе только потому, что какие-то…

Он теряет мысль, едва на мониторе открывается фотография. Он видит крупное, мускулистое, обнаженное юношеское тело, покрытое такими ранами, каких он в жизни не видел. Куски плоти из шеи, груди и живота как будто выгрызены, розовое мясо, вымоченное в соленой воде, торчит лохмотьями. И эти раны точно нанесены не каким-то обычным способом – с помощью ножа, пули или бейсбольной биты.

– На него спустили собак.

– Нет. Это не собаки. И не во множественном числе. Это сделал один человек.

Не может быть. Этого не может быть.

– Что за человек?

– Это вампирские укусы, детектив. Как я сказала, ГББХ – это отдел по борьбе с вампиризмом. Мы работаем по всей стране, поддерживая связь с членами их сообщества, – сообщает она тем же деревянным тоном, каким разговаривает с ним с момента своего появления.

– Сообщества? – ошарашенно переспрашивает он.

Она кивает:

– По нашим примерным данным – их семь тысяч по всей стране. Точный подсчет затруднителен, поскольку они часто меняют местоположение, а также активно перемещаются между европейскими городами. В Лондоне, Манчестере и Эдинбурге их больше всего, если говорить о Великобритании.

Он снова смеется, уже мрачнее и натужнее:

– Не представляю, что там у вас в Манчестере добавляют в чай, но по эту сторону гор мы не охотимся на упырей и гоблинов.

– Мы тоже, смею вас заверить. Мы имеем дело только с абсолютно реальными угрозами.

– Типа этих сраных вампиров?

– Как вы несомненно понимаете, эта тема более чем неоднозначная, поэтому мы по очевидным причинам не отчитываемся о нашей работе публично.

Она перестает листать изображения, и он видит фото обнаженной женщины, покрытой сотней ран от укусов, напоминающих темно-красные улыбки, разбросанные по окровавленному туловищу и ногам.

– Боже ж мой, – говорит Джефф.

– Я со своей командой поддерживаю связь с главными членами сообщества кровопийц, по большей части в пределах Манчестера и окрестностей. Видите ли, в прошлом вампиров попросту истребляли. Манчестерская полиция и Скотленд-Ярд обучали сотрудников Особого отдела стрельбе из арбалета.

Джефф отодвигается от монитора, от фото мертвой девушки. Ему совсем худо. Ему срочно нужно избавиться от мерзкого привкуса. Он хватает банку апельсиновой газировки, которую купил к пирожкам, открывает и выпивает, пока Элисон Гленни продолжает объяснения.

– Теперь мы работаем с их сообществом напрямую, – она делает небольшую паузу, видимо, чтобы убедиться, что ее слушают. – Общаемся с ними. Ведем переговоры. Устанавливаем доверительные отношения и получаем информацию.

Джефф видит, как мимо окна проплывает голова Дерека и бросается к двери с газировкой в руке:

– Дерек? Дерек!

Детектив продолжает шагать по коридору. Он быстро оборачивается, повторяет то, что уже сказал по телефону, и в его обычно спокойных голубых глазах совершенно однозначно читается страх.

– Делай, что она скажет, Джефф, – он отворачивается, превращаясь в безликую седовласую фигуру в униформе, и исчезает в соседнем коридоре.

– Так что от нас требуется? – спрашивает Джефф, возвращаясь в свой кабинет. – Зарядить водометы святой водой?

– Нет, – отвечает она, закрывает ноутбук и убирает его в сумку. – Видите ли, количество подобных случаев в целом сократилось примерно вдвое. Этого мы добились путем установления взаимоуважения и правил для обеих сторон, – и она рассказывает ему про Общество Шеридана и список неприкосновенных лиц.

– Так, солнышко, давай еще раз. Ты приходишь ко мне, типа у нас тут кино «Место преступления: Трансильвания», рассказываешь сказки, что у нас тут шарится целая тусовка долбаных дракул, в которые я должен поверить, а потом получается, что мы никак не можем их остановить?

Элисон Гленни вздыхает:

– Мы делаем нереально много, чтобы их остановить, детектив. В наши дни вампиру гораздо сложнее, чем раньше, совершить убийство и выйти сухим из воды. Именно поэтому мы обращаемся к третьим лицам. Работает схема «вампир против вампира». Мы должны действовать ради высшего блага. Наша цель – обходиться без общественного резонанса.

– А, ну да. А если я вдруг решу сделать все это достоянием общественности?

– Вас уволят и объявят сумасшедшим. И в полиции вы больше никогда работать не будете.

Джефф заливает в себя остатки газировки, ненадолго задерживая шипучку во рту, прежде чем проглотить. Женщина перед ним убийственно серьезна.

– Так что я должен сделать?

– Отдать мне все, что у вас есть по делу Стюарта Харпера. Буквально все. Вам ясно?

Он слушает ее, пристально рассматривая крошки на столе и маленький жирный кружочек на бумажном пакете.

– Да, мне ясно.

День преображения Рэдли

В обеденный перерыв ученики школы Роузвуд подсознательно разбиваются на школьном дворе на группы по половому признаку. Парни гоняют в футбол или просто чеканят мяч, устраивают шуточные или настоящие потасовки, пиная