Эти странные Рэдли - Мэтт Хейг

– С тобой все будет в порядке? В смысле, я могу тебя проводить, если что.

– Так себе идея.

– Ну да.

Она мягко пожимает ему руку на прощание. На один восхитительный миг планета останавливает свое вращение. Интересно, как бы отреагировала Ева, если бы он сейчас сказал то, что крутится в его голове, скручивая нервы тугим узлом.

– Так тихо сегодня, да?

– Похоже на то, – говорит Роуэн.

– Даже птицы не поют.

Роуэн кивает, не может же он признаться, что слышал пение птиц только в записи, или рассказать, как однажды они с Кларой, чуть не плача, целый час смотрели забавные видео про камышовок и зябликов.

– Увидимся в школе, – говорит Ева через паузу.

– Ага, – отвечает Роуэн.

Она уходит, а он глядит ей вслед. Потом направляется к банкомату у здания почты и проверяет баланс личного счета: 353,28 фунта.

Он накопил эту сумму за год субботних подработок в отеле «Уиллоуз» на обслуживании мероприятий, которые казались просто сорока восемью вариациями одной и той же пьяной свадьбы, – и вот все, что ему удалось скопить.

Он снимает со счета все деньги, потом достает карточку Западного банка с накоплениями на «жизнь вне дома», которую ежемесячно пополняют родители и которую ему вообще-то нельзя использовать, пока не поступит в универ и не уедет. Он с трудом вспоминает ПИН-код и снимает недостающую сумму.

Дома он складывает двадцатки в конверт и подписывает его «Аренда квартиры по адресу Лоуфилд, 15-Б».

Когда кто-то упал с велосипеда в 1983-м

Четыре часа пополудни. Семья Рэдли сидит за воскресным обедом. Питер смотрит на прожаренный кусок ягнятины в своей тарелке, он не удивлен тому, что его жена решила не менять привычный распорядок. Он знает, что повседневная рутина обычно действует на Хелен как психотерапия. Помогает ей сгладить углы и залатать все прорехи. Но судя по тому, что жареную картошку она раскладывает по тарелкам дрожащей рукой, терапия не работает.

Может, все дело в Уилле.

Последние пять минут он без умолку болтает и конца-края этому не видно, потому что Клара бомбит его вопросами.

– …видишь ли, мне не приходится заговаривать кровь для личных целей. Я и так под защитой. Полиция никак не может меня остановить. В Манчестере есть так называемое Общество Шеридана. Некая группа практикующих вампиров, члены которой присматривают друг за другом. Что-то вроде профсоюза, только с более сексуальными сотрудниками.

– Кто такой Шеридан?

– Да никто. Шеридан ле Фаню. Старый писатель-вампир. Давно мертвый. Короче, фокус в том, что общество ежегодно передает полиции некий список, и полицейские никогда не трогают тех, кто в нем значится. Мое имя обычно стоит в первых строках списка.

– Полиции? – переспрашивает Роуэн. – Полицейские знают о вампирах?

Уилл качает головой.

– Чаще всего нет. Но в Манчестере некоторые знают. Негласно, разумеется.

Роуэна явно смущает эта информация, и он бледнеет.

А Клара реагирует моментально:

– То есть, если мы попадем в список, полиция нам ничего не сделает?

Уилл усмехается:

– Для этого надо быть регулярно практикующим вампиром, с неким внятным количеством убийств в послужном списке. Но да, наверное. Могу тебя познакомить с полезными людьми. Подергать за нужные ниточки.

– Очень сомневаюсь, Уилл, – вмешивается Хелен. – Такая помощь нам вряд ли пригодится.

Вокруг Питера голоса становятся то громче, то тише, а он жует полусырое мясо, которое все равно кажется ему странно пережаренным. И тут он замечает, как трясутся руки его жены, когда она подливает себе мерло.

– Хелен, у тебя все в порядке? – спрашивает он.

Она вяло улыбается.

– Все хорошо, правда.

Но она чуть не подскакивает, когда раздается звонок в дверь. Питер берет бокал с вином и идет открывать, молясь в душе, как и его жена, чтобы это были не полицейские. Увидев за дверью Марка Фелта, они выдыхают с облегчением. Марк держит в руках рулон бумаги.

– Проект, – объясняет Марк. – Помнишь, я говорил? Насчет надстройки этажа.

– Да, помню. Но мы тут…

– Просто я завтра уезжаю по рабочим делам, поэтому решил показать план прямо сейчас.

Питер не восторге, но деваться некуда.

– Ладно, заходи.

Через минуту он уже стоит и смотрит, как Марк разворачивает на столешнице лист ватмана.

И жалеет, что не съел чуть больше ягнятины.

Жалеет, что не мог сожрать живьем целое стадо.

Или выпить хоть каплю крови Лорны.

На дне бокала плещется жалкая лужица мерло. Зачем он вообще пьет эту дрянь? Вино – это всего лишь еще один способ притвориться обычными людьми, хотя на самом деле оно только подчеркивает обратное. Хелен настаивает, что они пьют его просто ради вкуса, но он даже не уверен, что этот вкус ему нравится.

– Могу предложить тебе вина, если хочешь, – с дежурной вежливостью говорит он Марку и берет одну из недопитых бутылок, стоящих возле тостера.

– Давай, – говорит Марк. – Спасибо.

Питер наливает вино и вздрагивает, когда слышит громогласный выкрик Уилла из гостиной:

– …и в ней утонул!

Питер понимает, что Марк тоже все слышит и что он собирается сказать кое-что, не имеющее отношения к строительству.

– Слушай, Питер, – начинает он, чуть поколебавшись. – К нам тут полицейские заходили. Спрашивали про парня, пропавшего после вечеринки. И про Клару тоже речь зашла.

– И?

– Это… Ты меня останови, если я лезу не в свое дело, но что с ней случилось той ночью?

Питер видит свое кривое отражение в блестящей поверхности тостера. С изогнутого хромированного бока на него смотрят огромные чудовищные глаза. Ему вдруг хочется буквально прокричать правду. Сообщить этому доморощенному Пуаро, что его соседи, семья Рэдли – кровососы. Он вовремя себя одергивает.

– Перегнула палку и хватила лишнего. А что?

Он оборачивается с двумя бокалами в руках.

– Ты извини, – говорит Марк. – Я так… а этот мужик из трейлера, он кто?

Питер подает бокал Марку.

– Это мой брат. Ненадолго к нам. Специфический тип, но он нормальный. Семья есть семья, ты же понимаешь.

Марк кивает, берет бокал. Его так и тянет продолжить разговор, но он сдерживается.

– Ладно, – говорит Питер. – Показывай свой проект.

Марк начинает объяснять, но Питер слышит все урывками: «…построить… вокруг нижнего этажа… еще в пятидесятых делали… основные риски… стенку разобрать…»

Питер делает глоток из бокала и дальше вообще ничего не слышит. Вкус вина совершенно не похож на то, что он пил перед этим. Он насыщенный и изысканный, как сама жизнь.

Он в ужасе смотрит в бокал.

До него доходит, что Уилл оставил на стойке одну из своих недопитых бутылок. Он малодушно