Красный бубен - Олег Владимирович Попов

смысле, что все отдам. Я, в смысле, последнюю рубашку отдам. А больше у меня ничего нету». – «На хер мне твоя рубашка? – диавол отвечает. – Я думал, ты серьезный человек, а ты и вправду только брехать научился! Поделом тебя из СССР поперли! Так что подыхай здесь, как собака, с кактусом в кишке!» Страшно стало Троцкому умирать. Но душу терять еще страшнее. А диавол хитрый, говорит ему: «Чего ты, Троцкий, ломаешься, как баба?! Ты и так, сам того не зная, всю жизнь мне служишь своим враньем неумеренным. Душа твоя так и так моя после смерти будет. А помрешь ты часа через два в страшных мучениях. Я бы подождал, а только мне твоя душа при жизни полезней. Думай сам: или помрешь через два часа в мучениях и душа все равно мне достанется, или жить будешь как король!» Подумал Троцкий и согласился. Продал, значит, душу свою за богатство, славу и бессмертие. Купил дом громадный, слуг там завел, сторожей наставил от мексиканских революционеров. И стал книжки писать, а в книжках опять брехать обо всем – занялся любимым делом. Жил-жил, горя не знал. Но потом одному мексиканскому революционеру все-таки удалось к нему сзади подкрасться, когда Троцкий книгу писал про свою роль в мировой революции. Подкрался он к нему и дал ледорубом по голове. И зря. Вот если бы он ему срубил башку, тогда бы Троцкий умер, потому что без башки бессмертные не живут. А он ему всадил прямо посередке, так что лезвие в башку по самую рукоятку ушло и там застряло. Не помер Троцкий, а просто сильно перепугался и стал жить дальше с топором в голове. Только ручку деревянную вытащил, чтоб она ему не мешала шляпу надевать и спать на спине. И стало у него в голове что-то навроде железного занавеса между сторонами мозгов. Каждая сторона теперь отдельно думает. Одна, например, думает идти направо, а другая – налево, и из-за этого ноги дергаются и разъезжаются в стороны. А Троцкий…

Страшный грохот потряс церковь. Земля содрогнулась. Иконы на стенах задрожали, и одна маленькая, но старая иконка сорвалась со стены и упала.

Глава четырнадцатая

Пачкин в жопе

Иногда Господь бывает

Кинет сверху кирпичом

Чтоб внизу не забывали

Чтобы думали о Нем

1

Месть. За что люди мстят друг другу? Например, за то, что один другому нассал в ботинок. Или – один у другого убил брата. Кто-то кого-то обозвал: жидом, ниггером, кацапом, хохлом, лягушатником, макаронником, чурбаном, чуркистаном, узкоглазым, желтожопым, красножопым, черножопым. Еще мстят за то, что распяли Христа. Мстят за то, что едят свинину. Мстят за то, что не едят свинину, зато пьют кровь христианских младенцев. Мстят за деревянных идолов. Мстят за то, что крестятся двумя пальцами. Мстят за то, что крестятся тремя. Мстят за то, что показывают средний палец. Мстят тем, кто жрет палочками, как дикари. Мстят тем, кто имеет много жен. Мстят тем, кто предлагает своих жен гостям. Мстят тем, кто своих жен не предлагает, но зато пользуется женами гостей. Мстят за идиотские спортивные игры. Часто мстят за политику. Политика – один из самых популярных поводов. Мстят за то, что одним кажется, что их любимую партию преследует партия уродов, негодяев и дураков. Ну и так далее. Можно бесконечно перечислять причины мести. Как говорили древние, имя им – легион. Мы не в курсе, сколько это точно, но звучит убедительно. Гораздо убедительнее, чем имя им – триллион.

Теперь о способах мести. Самый простой и распространенный способ – пойти и убить врага. Желательно еще, чтобы смерть была мучительной, чтобы обидчик мог осознать перед смертью, за что он умирает и кто его убивает. А не так просто – бабах! – и нету! И никто не понял, что это месть была, а не несчастный случай. Неплохо это было поставлено в свое время у горцев. Непонятно почему, может быть, воздух и острый перец так влияли на людей, но факт: если там кто-то кому-то насолил, то все! Всем родственникам будет чем заняться несколько последующих поколений. Такая месть называется кровной. Но убивать необязательно – можно засадить в тюрьму, оставить без работы, увести или изнасиловать жену, разорить, нассать в ботинок.

Месть – один из главных рычагов миростроительства. Мстить так же обязательно, как не портить воздух в общественном месте. Кто не мстит, попадает в разряд отверженных. Если же, как положено, мстит, он, раз, получает удовольствие от активной деятельности; два, получает удовольствие, когда достигает цели; три, если в процессе мщения он погибает, то погибает как герой, отдавший жизнь за святое дело. А если его сажают, то тоже он герой, как и в предыдущем случае.

Это, конечно, не наши мысли. Сами мы, конечно, так не думаем.

2

Витьку снилось, что он тореадор в Испании и на него несется громадный разъяренный бык с остро заточенными гаечными ключами вместо рогов. Это был бык Коновалов. Витек отскочил, Коновалов протаранил рогами штакетник и застрял в досках. Витек воинственно вскрикнул, отрубил ему хвост и отбежал. На трибунах поднялся шум, публика аплодировала. Витек откинул полу телогрейки и поклонился, придерживая на голове шапку-ушанку. Боковым зрением он заметил, что Коновалов-бык освободился и несется на него. Витек сделал сальто назад, приземлился на спину Коновалова и схватил его за гаечные ключи. Какой он, оказывается, ловкий тореадор! И как это он раньше этого не знал! Давно бы уже всем деревенским навешал кренделей и стал бы королем Красного Бубна. Коновалов взбесился. Он подпрыгнул, опустился на передние копыта, а задние задрал повыше, чтобы скинуть Витька. Витек удержался. Он выпустил из сапог раскладные шпоры и воткнул их Мишке под ребра. Мишка заорал нечеловеческим голосом: «Му!» – и стал беспорядочно скакать по арене. Витька мотало так, что шапка-ушанка слетела с головы и повисла на испанском болельщике. Челюсть ходила ходуном, зубы стучали, как кастаньеты. Из карманов высыпалась мелочь и раскатилась по арене. На арену выскочили пацаны, бросились подбирать. Витек рассердился: пока он сражается с быком, у него воруют деньги.

– Не трожь! – заорал он.

Но тут Мишка так наподдал жопой, что Витька подкинуло, и если бы он не был такой ловкий и не держался за гаечные ключи, то свалился бы обязательно. Витек начал крутить Коновалову рога на бок. Мишка не поддавался. «Врешь! Куда тебе против короля Красного Бубна!» Он потянул голову на себя, один рог-ключ выломался из головы и остался в руке. Витек размахнулся и как следует врезал Коновалову им по башке. У Мишки подогнулись ноги. Он зашатался и рухнул набок. Витек едва успел соскочить.

Трибуны заревели. Вверх полетели шапки. Витек залез на подыхающего быка, поднял руку с ключом и замер в позе победителя на пьедестале. Настроение превосходное. Он одолел такую силищу и отомстил за обиду. Теперь его объявят королем Красного Бубна и он всех подданных, в широком смысле, трахнет в жопу. А Коновалова – если тот, конечно, выживет – зачморит и смешает с говном. И еще Петьку Углова, дружка его, за компанию. Витек топнул ногой по Мишкиному боку. Бык вздрогнул, ударив по земле остатком хвоста.

На арену вышел Кинг-Конг. Витек не предполагал, что им придется сражаться один на один. Кинг-Конг был ростом с пятиэтажный дом. Выпученные глаза, острые зубы, страшные лапы, а ногами он мог спокойно раздавить грузовик с прицепом. Витек попятился. Кинг-Конг нагнулся, сгреб его в кулак, поднес к морде. Зрачки зверя сошлись у носа.

– Хр-р-ра-а-а-а! Хамдэр-р-р! – зарычал Кинг-Конг. Открылась страшная черная пасть с черным языком. На стенках горла, большого, как пещера, плясали отблески огня, полыхающего у обезьяны внутри. Витек понял, что это вход в ад. Дохнуло смрадом паленых душ. Тореадора вырвало зверю на язык. Обезьяна заревела, завела лапу за спину и засунула Пачкина к себе в жопу. Дерьмо залепило уши, глаза, нос, рот. Он услышал в недрах у зверя низкий рокочущий гул, который с каждой секундой становился все громче. Витек понял, от чего