Почти идеальный мир - Лоран Гунель
– Я лажанулся.
– Что?
– Тебе не понравится…
– Валяй, говори, я готов к худшему.
– Я забыл твой планшет у племянницы Робера Соло.
Миотезоро замер:
– Ну и ну! Я же говорил, что девушка тебе понравилась. Ошибочное действие, у Фрейда про это было: ты неосознанно поступил так, что теперь тебе придется туда вернуться.
– Вот уж нет! И речи быть не может, чтоб я еще хоть раз ступил на землю этих психов!
– Милый мой, ты бредишь. Щелк-щелк, я сейчас щелкну пальцами – и мы очнемся, малыш! Говорю тебе, ты бегом побежишь искать мой планшет и отдашь его мне. Я без него не могу, я…
– Да я лучше куплю тебе новый!
– Нетушки! Я туда загрузил тысячи курсов, я не смогу снова их рассортировать. И вот еще что: медлить нельзя, я планировал завтра заниматься, так что мой планшет мне очень нужен…
– Ладно! – сдался Давид и поднял руки, чтобы положить конец этой литании. – Хорошо, я съезжу. Но больше никогда ни о чем меня не проси!
– Я уверен, ты будешь рад туда вернуться.
– Скорее всего, не буду.
Миотезоро развеселился:
– Если эта девчонка вызвала у тебя любовное волнение, мы об этом очень скоро узнаем: через десять минут ты окажешься в одном номере с похожими на нее зеленоглазыми блондинками!
Давид пожал плечами:
– По счастью, эта программа поумнее. Если бы она опиралась только на последнюю вспышку «волнения», как ты выражаешься, толку от нее было бы мало.
– Я в этом не разбираюсь, я же не компьютерщик!
– В ней учитывается все: твои эмоции в присутствии идентифицированных чипами людей, сколько времени ты рассматривал то или иное фото в сети, как менялись модуляции твоего голоса, когда ты с кем-то разговаривал, – телефонный микрофон это фиксирует. Даже твои реакции на запахи тел… мы в итоге вычисляем даже то, о чем ты и не подозреваешь…
– Добрый вечер, ваша очередь, – с улыбкой объявила администратор в мини-юбке, туфлях на высоком каблуке и с сильно накрашенными губами.
Давид подошел к стойке регистрации и контроля и несколько секунд подождал. Как обычно, он немного волновался, ожидая вердикта.
На экранчике, видном только ему и администратору, появились данные только что сделанных измерений и те, что были записаны в его медкарте:
Администратор выдала ему карту с цветами учреждения.
Давид Лизнер
Этаж 43, номер 128
Буквально через секунду его догнал Миотезоро.
– Мне на восемьдесят девятый, у меня номер двести шестьдесят четыре, – сообщил он, входя вместе с Давидом в лифт. – Может, в один прекрасный день, когда ты поймешь, что такое хороший вкус, мы оба сможем…
– Надежды питаются иллюзиями, – улыбнулся Давид.
Выходя из лифта на сорок третьем этаже, он бросил на друга быстрый взгляд:
– Пока, красавчик!
Потом торопливо зашагал по ковру коридора и наконец толкнул дверь номера 128.
Отовсюду, словно ниоткуда, лился мягкий рассеянный свет, звучала завораживающая музыка, и Давид почувствовал, как она пронизывает все его тело. Бар, танцплощадки, уютные диванчики, низкие столики, и чуть в стороне – несколько альковов. Обстановка успокаивала. А вокруг вились темноволосые девушки – разумеется, синеглазые, в его вкусе. Были и мужчины – те, что, очевидно, соответствовали вкусу девушек.
Давид подошел к бару, заказал бокал шампанского и поймал на себе несколько одобрительных взглядов соблазнительных дам. У всех был тип лица и фигуры, который его возбуждал, стиль и повадки, которые ему нравились. Он уселся на обитый мягкой тканью высокий барный табурет, сделал глоток и расслабился, наслаждаясь моментом. Какое удовольствие сидеть вот так, в окружении привлекательных девушек, и сознавать, что интересуешь каждую из них… Что можешь подойти к любой и быть уверен, что не оставишь ее равнодушной. Интересно, а как поступали в прежние времена? Проводили вечера напролет, не встречаясь с тем, кто приглянулся?.. Пытались соблазнить кого-нибудь, не подозревая, что ни малейшего шанса нет, что человеку вы совершенно не подходите и что, может, даже ваша физиономия ему не по нраву?..
Как, должно быть, ужасно получить от ворот поворот и почувствовать себя отвергнутым! И вернуться домой в одиночестве, потому что случай не свел вас с теми, кто мог бы вами заинтересоваться…
Еще немного посмаковав шампанское и насладившись моментом, Давид нажал в приложении «Номера» на смартфоне кнопку «готов». Система заработала, за несколько секунд перебрала фотографии всех присутствующих женщин с таким же, как у Давида, рейтингом, а затем на экране появилось фото избранницы: из всех девушек она более остальных соответствовала его предпочтениям, а он, в свою очередь, более всех присутствующих мужчин отвечал ее запросам.
Комбинация, оптимальная для удавшейся вечеринки. The perfect match[6]. Давиду оставалось только обойти зал, внимательно глядя на девушек, пока не встретится взглядом со своей избранницей.
Спустя два часа Давид, вытянувшись, лежал на спине на одной из кроватей в номере. Хорошенькая брюнетка, с которой он только что занимался любовью, лежала рядом с ним на животе, опершись на локти. Он порядком устал, а она, как и прежде, была в прекрасной форме. И вид у нее, надо сказать, был самый довольный: наверняка она напишет ему хороший отзыв, и его рейтинг останется на высоте.
Матовая кожа брюнетки чуть поблескивала; склонившись над ним, девушка развлекалась тем, что перышком щекотала Давиду грудь. Его это раздражало, но он не протестовал, хотя время от времени по его телу пробегала неприятная дрожь. Девушка смеялась, и соски ее чуть подрагивали. Грудь у нее была точно такая, какая нравилась Давиду. Его привлекало в ней все, от черт лица и изгиба плеч до формы ступней. И он знал, что его тело тоже полностью соответствует ее предпочтениям. Он был в этом уверен, и это вливало в него силы. Как, должно быть, неприятно оказаться в постели с женщиной, которую ты слишком поздно раскусил и понял, что ее тело разочаровало тебя или не приняло… Вот уж конфуз, вот растерянность… Одно сплошное смущение и неловкость…
Перо тем временем пошло гулять по низу его живота, но желания не возникло. Честно говоря, сейчас Давид предпочел бы остаться один.
– Знаешь Галена? – спросила девушка, заметив, что он помрачнел.
– Нет. А кто это?
– Знаменитый анатом Античности, второй после Гиппократа. Он был врачом у гладиаторов, а потом у двух римских императоров.
– А-а. Ну и что?
– Так вот, однажды он сказал (держись, это латынь): omne animal post coitum triste praeter gallum mulieremque.
– А перевести сможешь? – проворчал Давид.
Она хитро улыбнулась:
– «Все живые существа грустны после соития,
