Лучшие НФ-рассказы из "Новых миров". Выпуск 2 - Роджер Желязны
Именно потому, что планета была явно невостребованной и очевидно необитаемой, госпожа Анакурна Блиц, президент Денебианской лиги "Матери против безнадзорности", посчитала, что высадиться здесь можно безопасно - и таким образом настал конец детству Мартина Борга.
Внизу простирался жемчужно-серый мир, мир туманов и угрюмых вод. Наверху было царство розовых облаков и золотых лестниц солнечного света; солнечные лучи в клубящемся тумане казались золотыми нитями, протянувшимися сквозь серый тюль. Это был мир негативов, мир настолько иллюзорный, что, казалось, у него не могло быть твердого ядра, и от поверхности сферы к другой поверхности можно было плыть или скользить сквозь незаметный и неощутимый эфир.
Это был мир, созданный для дриад и нимф - неземных существ, все движения которых казались фрагментами изысканного танца. Госпожа Блиц отличалась огромным ростом, бронзовой кожей и развитой мускулатурой - это было характерно для ее расы. Она возвышалась над крошечным миром подобно колоссу, перекидывающему мост через гавань Родоса. Существа, которое меньше подходило бы для этого места, представить попросту нельзя.
И все же именно она заглянула в устье долины и увидела пластиковый пузырь, уединенное гнездышко в розовых и голубых тонах, где Мартин Борг провел четверть века своего младенчества. Именно она разорвала этот пузырь и безболезненно обезвредила роботов, пытавшихся защитить своего подопечного (безболезненно, конечно, - в конце концов, она была секретарем Азимовского общества по предотвращению жестокого обращения с позитронными разумами). И именно она, рыдая и скорбя о бессердечии матерей, подхватила улыбающегося Борга на свои массивные руки и, поклявшись отомстить тем, кто бросил его здесь, и доставила Борга в свой дом на Хаверстоун-сквер, чтобы пробудить его дремлющий разум.
На Денебе X его научили читать и писать, ходить и говорить, любить и ненавидеть, одеваться, мыться и пользоваться туалетом. Ему преподавали историю и астрогеографию, английский и неолатинский, тибетский и вселенский языки, социоэкономику и тригонометрию, а также учили его быть внимательным. Ему также объяснили, что жизнь проходит в открытой клетке, и его жизнь на этой планете должна ограничиться ролью Бедного Неудачника. Подобно другим беспризорникам, которых притащили на Денеб X в качестве живых примеров бесчеловечного отношения людей друг к другу, Мартина выставили напоказ. День за днем он стоял в высоком холле Хаверстоун-хауза, смиренно склонив голову, а паломники с Денеба приходили со своим сочувствием, печалью и осуждением - с гневными колкостями, адресованными жестокосердной матери, которой Мартин никогда не знал. Это было публичное выражение бесконечной любви - но денебианцы, к примеру, не могли удержаться и закормили вкусненьким голодающую девочку, спасенную из тевтониевых шахт "Титаника", а она в итоге умерла от переедания желудка. Да, это была любовь - любовь, которая пресыщала и в конечном счете убивала.
И, пытаясь спастись, Мартин замкнулся в пределах собственного разума и там обнаружил удивительные вещи.
Мозг младенца очень мал, и для того, чтобы освоить элементарные навыки ходьбы и речи, малышу приходится напрягать все силы. Примерно так же он ведет себя, пока учится и взрослеет, направляя все силы на решение повседневных проблем. Таким образом, по мере того, как мозг достигает физической зрелости, силы разума истощаются, и до конца жизни человек довольствуется лишь продолжением повседневных процессов и тем, что расходует огромные ресурсы из неиспользованного потенциала. Но мозг Мартина Борга спал двадцать пять лет, и, в то время как новорожденный ребенок должен использовать весь потенциал своего мозга, чтобы освоить основные человеческие правила, притупляя тем самым остроту мысли, Мартин обнаружил, что ему нужно уделять этой задаче лишь малую часть умственных сил, и приближаясь к зрелости, он начал осознавать это. Мартин обнаружил, что в той части его разума, которая обычно остается нетронутой, заключены все способности, к которым человек стремился с незапамятных времен. Левитация и телекинез, телепатия, телегипноз и психосоматический контроль... Это была лишь малая часть того, чему Мартин Борг научился самостоятельно, того, что скрывалось в его светловолосой голове.
Однажды прекрасным летним вечером на пятом году обучения Мартин Борг лежал на кровати в угасающем сиянии солнца Денеба; подобно рыболову, ловящему рыбу в ручье, и подбрасывающему мушку, чтобы она касалась воды то там, то здесь, Мартин направлял нити своего сознания в спящий мир, касаясь психического мира планеты, ощущая биение пульса расового разума.
И что же он обнаружил?
Он нашел колыбельную жалости, глухую пульсацию сочувствия, сосредоточенную на нем самом, и почувствовал, что весь мир сочувствует ему. И мысль о том, что кто-то может испытывать жалость к человеку, который никогда не испытывал жалости к самому себе, - а он был очень самодовольным молодым человеком, - эта мысль его немало потрясла. Борг испытал такое отвращение, что мысленно выкрикнул свой протест окружающим.
"Мне все равно, - воскликнул он, - мне не нужна ваша жалость. То, что случилось со мной из-за материнского равнодушия, - это замечательно. Я рад, что так получилось!"
Но люди, живущие в альтруистических обществах, не должны нарушать общепринятых правил. В какой-то момент Мартин почувствовал, как сочувствие всего мира превращается в ненависть. Тонко настроенная чувствительность его разума пошатнулась, когда волны концентрированной ненависти врезались в нежную оболочку, и постельное белье закружилось в водовороте, когда Борг извивался и уворачивался, чтобы избежать ментального импульса, который сбросил его в черную яму беспамятства.
На пике агонии он нашел новый источник спасения в дарованной ему ментальной силе. В апогее боли и страха он с тоской думал о своем розово-золотом мире и розово-голубой детской; о безжалостной заботе квинтета роботов, которые были единственными родителями, знакомыми ему. В этот момент страстного желания, казалось, что-то изменилось в ткани космоса, и на секунду Мартин осознал безграничность Вселенной и почувствовал, как миллионы солнц обжигают его незащищенный мозг, затем последовала вторая ментальная судорога, и он оказался в тихом убежище своего планетоида; пластиковая крышка купола возвышалась над ним, и ненависть множества разумов растворялась в бесконечности.
Он был свободен - и истощен.
В некоторых случаях это может привести к состоянию полного ступора, когда пациент сидит или лежит неподвижно и ни на что не реагирует, полностью осознавая, что происходит вокруг него, но не имея желания или возможности как-то отреагировать на это.
Дэвид Стаффорд Кларк. Психиатрия сегодня.
Мозг Мартина Борга проспал двадцать пять лет, а затем,
