По воле чародея - Лилия Белая
– Забавный ты, мельник! Испокон веков существовал обычай: принимает решения глава семьи. Я думал, ты – власть и закон в своей недосемейке а, оказывается, наоборот.
Мелинар молча снёс обидные слова. Властош продолжал:
– Подумать только, как умело она играет тобой. Впрочем, если ты даже не смог предотвратить разорение своего небольшого хозяйства, не смог заработать на хлеб, а только хлещешь спиртное, так что ж, выходит, Настенька права. Ты стал никем, тебя никто не уважает, тебя никто не любит.
Голос волшебника молотом бил по душе старика, вгрызался в сердце, рвал его на части.
– Лжёте!.. – вскричал наконец Мелинар, вскочив со скамьи. – Моя дочь так не думает. Она меня любит!
Вишнецкий не смотрел на него. Пустым взглядом уставился на могилу, сидя на сырой от дождя лавке чуть нагнувшись вперёд.
– Ты сам лжёшь себе. Девчонка отогнала всех женихов, только проблем добавила. Мне нагрубила, хоть и знала, чем такое обращение может обернуться. Связала тебя денежным долгом со мной. Таким образом уничтожила твою жизнь. Это ли не предательство?
Мелинар помедлил. Он прокручивал в голове сказанное паном и с удивлением понимал: тот говорит правду. Чародей пересказывал всё по-своему, но мельник не замечал: пряный мёд, ударивший в затылок, не давал размышлять.
– Я всего лишь преподал тебе урок, наслав такие ужасы, – говорил с налётом горечи в голосе Вишнецкий, слегка раскачиваясь телом. – Хотел помочь сделать из этого вывод, но урок ты, видимо, не усвоил. И, похоже, правильного решения мне от тебя не ждать?
– Какого решения?..
– О, ну не будь таким тупоголовым, – Властош, наконец, соизволил поглядеть на Мелинара. – И не строй из себя великомученика, всё можно обратить к лучшему! Отдай мне девчушку. В моей вотчине она не будет ни в чём нуждаться, я стану её учителем. Если получится развить её дар, сам потом увидишь, какие великие дела совершим мы с ней ради Славении. Ради твоей же страны. Да и тебе я помогу деньгами. В твоём решении – твоя будущая, нормальная, благополучная жизнь без хлопот. Не об этом ли ты мечтал, мельник?
– Звучит-то заманчиво, – ответил Мелинар, задумавшись над словами колдуна.
Каждая фраза пана сочилась сладким нектаром, её хотелось испить, попробовать вкус насыщенной богатством жизни, но Мелинара словно что-то останавливало дать согласие.
– А если я откажусь? – осторожно спросил Мелинар.
– Ты и впрямь готов услышать, что произойдёт в таком случае? Оно тебе надо? – Властош усмехнулся, разглядывая в подступающих сумерках изумрудный перстень на руке. – Поверь, я хочу решить проблему мирно, потому предлагаю вариант с хорошим исходом. С деньгами, без бед и горестей, ими ты уже сыт по горло, я полагаю. В последний раз спрашиваю, что выбираешь: отдать мне в обучение девчонку или подохнуть в холоде и одиночестве?
Дождь затих, словно сам желал прислушаться к ответу Мелинара. Но старик молчал. С каждой секундой у него возникало странное ощущение, какая-то неприязнь или усталость от собственной дочери. Так и хотелось воскликнуть: «Да, я согласен, забирай на здоровье, только избавишь меня от неё!» То ли медовуха ударила в голову, то ли весьма убедительными показались слова шляхтича. И всё-таки…
– Нет. Настасью вы не получите.
Вишнецкий горько улыбнулся, точно ждал иного ответа. В голове мельника зудела мысль: бежать с кладбища прочь. Старик было отступил, но вдруг услышал звук приближающихся шагов – кто-то поспешно направлялся к могиле, шлёпая башмаками по лужам.
– Шо же вы, лиходей, честных людин-то обманываете? Пошто нашего Мелинара в домовину свести решили?! – раздался звучный знакомый голос.
Мелинар и Властош одновременно обернулись. К ним подходил Захарий.
– Кто это такой? – спросил пан. – Из ваших? Из деревенских?..
Прежде, чем мельник успел кивнуть, коваль загрохотал:
– Меня Захарием кличут! И Настю вам никто не отдаст, слышите?!
Мелинар видел, как брови колдуна взлетели на лоб, а глаза расширились. Наконец-то явился защитник… Настоящий! Только, откуда он знает обо всём? Хотя, про их вражду с неким шляхтичем небось уже вся Полесовка судачит.
– Каков храбрец выискался, надо же! – прыснул смехом пан, скрестив на груди руки. Не помня себя, Мелинар бросился к Захарию, крича:
– Любый наш, защити во имя Единого! Денег у меня нет, он отберёт мою девочку! Помоги! Защити, Захарий, родной!
– Конечно помогу, почтенный, – милостиво согласился кузнец. – Только и ты выполни моё условие. С дочкой твоей нас обручи, а как год ещё пройдёт, так в жёны отдай. Брачный договор подпиши, чтобы не было у меня сомнений и Настасья не смогла поперёк отцовского слова пойти. А я этому, – Захарий указал на Властоша, – заплачу вдвое за нашу Настеньку.
– Так ведь, оно так… – отец Анастасии растерялся.
Он знал: дочь не любит Захария, но лучше ей жить с ним, чем в неволе у жестокого помещика-колдуна.
Видя, как меняется в лице Вишнецкий, мельник резво согласился. В сущности, выбора у него уже не было.
Захарий достал из-за пазухи бумажный свиток, походную чернильницу и перо.
– Вы не посмеете!.. – суетливо замахал руками Властош, но отчего-то не спешил их останавливать.
Мелинар задышал свободнее, он воскресал на глазах: его окрылила надежда.
– А-а, забеспокоился, лиходей! Шиш тебе с маслом, а не моя дочь! Давай сюды, Захарий, всё подпишу!
Развернулся, будто живой, лист контракта, начертанного на желтоватой бумаге, и алое необычное перо само перешло от кузнеца в руки мельника, само обмакнулось в подставленную Захарием чернильницу.
Властош следил, затаив дыхание, с прищуром. Мелинар не заметил никакой магии, не чувствовал её, не видел подвоха, только страх, безумная тревога за дочь торопили его, а испитый мёд дурманил разум. Мелкими буквами в договоре была прописана куча пунктов. Мельник попробовал их прочесть, но голова кружилась так сильно, что изящные буковки пустились перед ним в пляс. Наскоро пробежавшись глазами по бумаге, заметив там слова «помолвка», «свадьба» и знакомые имена, он быстро поставил подпись…
«Сделано!»
Секунда – и Мелинар с Захарием, державшие лист, одновременно вскрикнули: казалось, их руки обожгло огнём. Договор выскользнул из их пальцев и полетел по воздуху к своему подлинному создателю. Подпись в углу контракта засияла холодным призрачным светом.
Мельник, придерживая обожжённую руку, оторопел, помрачнел и Захарий. Вместе они видели, как Властош с довольной улыбкой пробежался глазами по листу пергамента, а затем по-хозяйски свернул его. Подойдя к кузнецу, шляхтич отобрал у того алое перо.
– Перо моё, денежки, к слову, тоже. – Он вытащил из крепких мозолистых пальцев кошель с монетами. – Ах да, Настенька тоже моя. И теперь уже по закону! За помощь благодарю, Захарушка.
– Что?.. – прошептал мельник, не веря своим ушам.
Внезапно он потерял голос. Его
