Егерь. Системный зверолов - Николай Скиба
Она стояла, отряхиваясь и с шумом приводя в порядок помятую одежду. Платок съехал набок, обнажив седые волосы, а на переднике остались отпечатки кошачьих лап. Но самое удивительное — в её глазах не было страха. Только возмущение.
— Наглая морда, — проворчала она, поправляя платок.
Кошка между тем села на траву и принялась умываться, облизывая лапу и проводя ею по морде с таким видом, будто ничего особенного не произошло.
— Макс, убери свою зверюгу подальше от людских глаз, — озабоченно проворчала Ирма. — А то ещё кто увидит…
Вот же… Она даже ничуть не удивилась!
Я понимающе кивнул. Да уж, объяснить присутствие кошки будет крайне затруднительно.
Кивнул зверюге в сторону:
— Иди, девочка. И постарайся, чтобы тебя никто не видел.
Хищница посмотрела на меня с каким-то почти человеческим пониманием. Затем она плавно поднялась, потянулась ещё раз и неторопливо направилась к опасной зоне леса. Её движения были воплощением грации — каждый шаг размерен и точен, а хвост держался высоко, как знамя.
На границе поляны кошка обернулась, бросила на меня последний взгляд и растворилась в тени деревьев.
И едва хищница скрылась из виду, как лицо Ирмы разительно изменилось. Суровые морщины разгладились, маленькие цепкие глазки заблестели, а уголки рта дрогнули в подобии улыбки — редчайшее явление для этой сварливой старухи.
— Ну надо же, — пробормотала она, медленно подходя ко мне и внимательно разглядывая мои руки, где ещё пульсировали красные узоры татуировок. — Ты и правда стал Звероловом. Вот только твой зверь тебя не слушается и делает что хочет! Почему ты такой безответственный?
И вдруг, к моему полному изумлению, она крепко обняла меня. Её худые руки оказались на удивление сильными, в нос ударил запах трав и земли. Объятие длилось всего миг, но и это для Ирмы чересчур.
Она тут же она отстранилась и торопливо вернулась к привычному сварливому тону, словно стесняясь проявленной слабости:
— Только не вздумай зазнаваться! Один такой обалдуй в семье уже был, хватит.
Она на мгновение отвела взгляд — старые раны, которые так и не зажили. Эх, а сильная ты, бабка, спору нет. Ещё в первый день тебя зауважал.
От Ирмы теперь точно ничего не скроешь. Да, честно говоря, и не хотелось. Узнала и ладно. Может, даже к лучшему — лишняя пара опытных глаз никогда не повредит.
— Зайдём в избу, — предложил я, кивая в сторону дома. — Поговорим.
Мы прошли по крыльцу, и я усадил бабку за стол, а сам сел напротив, чувствуя, как скрипит под весом старая табуретка.
— И почему зверь на виду, а? — скрипнула Ирма и так ударила ладонью по столу, что я невольно вскинул брови от удивления.
— Кхм, всё не так просто. Эта кошка… — начал я, подбирая слова, — я пока не могу на неё по-настоящему влиять, если что. Слишком сильная, слишком гордая. Она сама выбирает, когда приходить и что делать. Я её даже не приручил, ещё не могу. Сейчас у нас скорее… союз равных.
— Да? — хмыкнула Ирма, складывая узловатые руки на столе. — А мне кажется тебе она доверяет.
Она пристально посмотрела на меня, и в её глазах читалась тревога:
— Только никому ни слова о том, что начал этот путь. Слышишь? Никому! Пока не окрепнешь как следует!
Я усмехнулся, откидываясь на спинку табурета:
— Послушай, никаких королевских указов против звероловства не существует. Барут это подтвердил вчера.
— Даже если так, то что? — воскликнула старуха, и лицо её стало по-настоящему тревожным. Морщины углубились, а глаза сузились. — Значит, Ефим всю эту историю с запретами затеял неспроста. Конкуренция ему не нужна, особенно от кого-то с твоими способностями, это уж точно. Вечно Сашке завидовал, ирод треклятый…
— Завидовал? — переспросил я.
Ирма поджала губы, явно сожалея о сказанном:
— Эх, ну… Да завидовал. Сила у отца твоего была, я же рассказывала. Ни с кем не делился, что и как работает. Только Ольге и признался! Но ты не об этом думай. Главное — будь осторожнее с этим змеем.
Я кивнул.
— Буду осторожнее. И питомцев тщательно скрывать. Слушай. А не могла бы ты передать Баруту просьбу о встрече? Пусть придёт послезавтра утром сюда.
Бабка прищурилась, изучая моё лицо своими острыми глазками:
— Можно, конечно. А что задумал? И не говори, что просто поболтать хочешь — не поверю.
Я уклончиво пожал плечами:
— Пока рано говорить.
Ирма фыркнула, но в её взгляде мелькнуло одобрение:
— Правильно. Я бы на твоём месте уже и себе не верила после всего, что произошло.
Но тут же лукаво усмехнулась:
— Ничего, не скажешь — сама потом догадаюсь.
Не в моём характере было делиться планами, а бабку действительно уважал, поэтому сменил тему.
— А ты чего пришла-то?
Она порылась в своей плетёной корзине, отодвигая пучки засушенных трав, и выложила на стол небольшой мешочек. Тот мягко звякнул, ударившись о деревянную поверхность.
— Держи. Пятьдесят медяков за травы, что ты позавчера передал. Ганус доволен.
Я взвесил мешочек в руке, чувствуя приятную тяжесть монет. Неплохо. Хватит на самые необходимые припасы, а может, ещё и на что-то полезное для ловушек. Хотя, на те деньги, что заработал с лунного пырея, чего мне только сюда не притащили.
— Спасибо, — искренне сказал я. — И за деньги, и за помощь.
— Да ладно, — отмахнулась она, поднимаясь с табурета и поправляя помятую юбку. — Кровь не вода, внучок. Ольге пока не скажу, так уж и быть.
Она направилась к выходу, но у порога обернулась:
— И ещё, Макс. Эта кошка… это же Барута, да? Ты осторожней.
С этими словами она вышла и, не прощаясь, направилась в сторону леса.
Чёрт, поведение кошки становилось слишком своевольным. Похоже она привыкла ко мне и теперь защищает территорию вокруг избы. Если так дальше пойдёт, мне несдобровать. Нужно поторопиться и сделать ловушку на ушкана, времени реально нет!
Я достал заранее заготовленные на неделе ивовые прутья. Из них сплету основу ловушки — материал гибкий, но прочный. Проволока пойдёт только для спускового механизма.
Прикинул размеры будущей ловушки. Для этого зверя нужна конструкция диаметром чуть больше полуметра — он должен спокойно войти за приманкой, но при этом не иметь места для разбега и манёвра.
Сначала сплёл круглое основание из самых толстых прутьев. Дополнительно укрепил его расщеплёнными
