Первый всадник - Алексей Валерьевич Шмаков

— Слышал, Егор? С тебя такая же булка. У тебя пять минут. На ближайшие три часа поступаешь в распоряжение Максима. Выполняешь все его капризы. В пределах разумного.

— Так точно, ваше величество, — отчеканил Егор, даже не посмотрев в мою сторону.

Бесит!

Словно меня для него и вовсе не существует.

Но зато, когда Смит вышел из общего строя, открыл ряд сидений, на которых уже находились трое.

Светловолосая девчонка в джинсовом сарафане и шляпке с кошачьими ушками и два парня. Один смуглый и улыбчивый, а вторым был Гришка, на лице которого застыла вселенская скорбь. И даже очередная горсть хлопьев и активное чавканье не могли хоть немного облегчить его страдания.

— Привет, я Мира, — подскочила девчонка и протянула мне худенькую ладошку, которую я аккуратно сжал. — Это Лёня, — она указала на смуглого паренька. — А с Гришкой вы уже знакомы. Ещё есть Ленка, но она сейчас занята. Убегает от тайной канцелярии и родителей. Но вы с ней вскоре тоже познакомитесь. Борис Алексеевич, вы бы тоже сходили нам за булками.

— Мне мороженое. На палочке, — протянул Лёня, а Гришка лишь сильнее нахмурился и начал активнее работать челюстью.

Император крякнул, явно не ожидая подобного поворота, но к моему удивлению сказал, что всё принесёт через пару минут. И даже не стал никого отправлять. Сам пошёл, без агентов, которые остались прикрывать нас.

Я стоял с ошарашенным видом и смотрел на пигалицу, которая вот так легко взяла и отправила императора за булочками и мороженым.

Может, она его дочь?

Вроде нет.

У императора трое детей, и все мужского пола.

Тогда кто?

— Чего ты так на меня смотришь? Когда-нибудь и сам так сможешь. Вот как начнётся представление поймёшь, о чём я говорю. А пока садись. У тебя сегодня главная роль в предстоящем действе. Не зря же ты так усердно пытался сюда попасть, следуя за запахом выпечки из самого Светлого. И ничего не говори пока. Вскоре все четыре всадника соберутся, обретут свою настоящую силу и начнут её взращивать.

— Вот же зараза, — буркнул себе под нос Гришка, отправляя очередную порцию хлопьев по назначению.

Я уже открыл рот, чтобы сказать всё, что думаю о происходящем, но не успел. Грянула музыка, которая заставила меня ещё шире открыть рот и округлить глаза от удивления.

Расположившийся на сцене оркестр играл имперский марш из далёкой-далёкой галактики. В этом мире совершенно точно ничего подобного не было.

— То ли ещё будет. У нас сегодня очень насыщенная программа, — произнесла довольная Мира и указала на кресло между собой и Гришкой.

Лёня сидел через два кресла после Гришки, а ещё два сбоку от Миры пустовали.

Одно точно предназначалось для императора, а ещё одно, скорее всего, для Ленки, которая сейчас играет в догонялки с тайной канцелярией и родителями.

Других сидячих мест здесь не предусмотрено.

Трибуна для очень-очень важных гостей, среди которых каким-то образом оказался и я.

Не успел я сесть, как на колени упал свёрток с новыми булками, открылся и они едва не посыпались на пол.

В последний момент успел поймать.

Не ожидал, что Егор окажется таким мелочным и мстительным. И это он зря.

— Мороженого тоже хочу. Рожок. Восемь шариков. Все разных вкусов. А ещё кукурузу, сладкую вату, блинчиков с икрой, варенье из черемши, селёдку и солёных огурчиков.

— Чёрной или красной икрой? — спросил невозмутимый Егор, и я едва не запустил в него булкой, но пожалел.

— Заморской, баклажанной — на ложечке.

Мира пискнула и начала хихикать, а Гришка уставился на меня так, словно в первый раз увидел.

Один Лёня никак не отреагировал. Он вообще казался здесь лишним. Даже не знаю, как это объяснить. Но он совершенно не подходил всему, что здесь происходит.

Мальчишка один смотрел на начинающееся представление с щенячьим восторгом, не замечая больше ничего вокруг.

Ну прям, как шестилетка.

Имперский марш. Поведение Миры и Гришки. Очень странные слова и император, ушедший за пирожками…

Но больше всего, отчего-то, меня сейчас раздражал невозмутимый Егор, который ждал подтверждения моего заказа.

— Нет, стой. Только мороженое. А вместо всего остального — воздушный шарик в виде сисек. Не меньше четвёртого размера. И быстрее, пожалуйста.

— Пару минут, — невозмутимо произнёс Егор.

Хотя я прекрасно видел, как у него начал слегка дёргаться правый глаз.

Молодец, отличная выдержка. Настоящий суперагент.

Мира уже ржала во весь голос. И даже Гришка позволил себе лёгкую улыбку. А Лёня по-прежнему был полностью поглощён действом на сцене.

— Ничего не хотите мне рассказать? — спросил я, когда Егор ушёл искать всё по моему запросу.

— Много чего хотим, но не сейчас. Смотри внимательно на сцену. Через несколько секунд там появится самая реалистичная проекция Благословенного Андрея за всю историю существования этого праздника. Многое сразу станет понятным. Борис Алексеевич, запретите любую съёмку и проследите, чтобы все зрители оказались крайне молчаливыми и разборчивыми в том, что и кому они расскажут об увиденном сегодня.

Я даже не заметил, как вернулся император. Но после слов Миры он застыл на месте, с мороженым и булками в руках. Выругался одними губами, отдал девчонке всё это и отправился отдавать распоряжения.

— Нужно пользоваться моментом, пока он ещё реагирует на мои просьбы. Уже завтра я не смогу видеть. И когда вновь научусь — неизвестно. Надеюсь, что Ленка успеет сделать всё, что запланировала.

— Как же напряжно, — произнёс Гришка.

Он всё же оторвался от лицезрения собственных ботинок и поднял взгляд на сцену, где ведущий вовсю разогревал толпу под имперский марш. И судя по выражению лица, сам был весьма удивлён подобным музыкальным сопровождением.

У меня было столько вопросов к Мире и Гришке, но все они остались в горле, когда в нос ударил отвратительный запах гнили.

На этот раз запахло неприятностями. Очень большими и серьёзными.

Настолько, что меня даже начало мутить.

Я думал реально сейчас вывернет. Пытаясь вдохнуть хоть пару глотков свежего воздуха.

Всё прекратилось, когда ведущий вскинул руки к небу и прокричал:

— А теперь встречайте, главный виновник сегодняшнего праздника — Андрей Симонов. Или, как его знают во всём мире — Благословенный Андрей

Мгновенно стихли все звуки.

В этой тишине послышалось лёгкое шипение, которое переросло в монотонный гул, и со всех сторон на сцену ударили яркие лучи, начавшие создавать величественную фигуру в длинном сером плаще, белой майке-алкоголичке, синих семейных