Полковника Призывали? - Halfak
Гриша вздохнул так громко, что оба замолчали. Его пальцы сжали край стола, оставляя вмятины в пластике.— Я планировал подумать... об этом завтра.
Спор разгорелся с новой силой. Три полковника, будто механические куклы с расшатанными пружинами, закружились в танце взаимных обвинений накопившиеся за все совместные годы.
Гриша молчал. Его взгляд, методично переходил с одного на другого. Лишь иногда вбрасывал короткие реплики —для разрядки обстановки.
Шайя наблюдала из тени, прислонившись к колонне. На лицах зрителей читался спектр эмоций: от восторга до животного страха. Но её собственное лицо оставалось мёртвым, как экран отключённого голопроектора.
— Некоторые вещи не меняются, — прошептала она, слушая как одни и те же аргументы идут уже по третьему кругу.
Повернувшись к выходу, Шайя поймала последний кадр: Гриша стоял, скрестив руки, его профиль чётко вырисовывался на фоне пьяного хаоса. На миг их взгляды встретились — и она поторопилась отвернуться, будто обожглась о раскалённый металл.
…
Кованный, сидевший за столом в окружении своих собратьев, наблюдал за спектаклем через призму алкогольного тумана. Его сознание, отполированное двумя бутылками вискаря, выдавало мутные, но чёткие выводы: «Теперь его не взять просто так. Крыша слишком высока».
— Эх… — прошептал он, допивая осадок. Стекло звякнуло о стойку. — «Не так надо, идиоты».
В голове крутился простой план: Если от девки что-то надо, то ее проще запугать до безумия, а Кана и прочих можно убить или на крайний случай убрать — при таком раскладе и Гриша останется без защиты, а там и кончить его без проблем.
«Но нет босс опять играет в свои игры, тьфу блин, никакого веселья!»
Силуэт у выхода дёрнулся — белый халат мелькнул за дверью, что не осталось не замеченным его натренированным взглядом.
— Хмм на ловца, и зверь...
…
Гриша вырвался из кольца криков, в коридор и с радостью выдохнул. Воздух в коридоре был ледяным, пропитанным запахом хлорки и табака. Но и тут его уже ждали.
Малия, будто почуяв слабину, замерла на мгновение углу — её глаза сверкнули, как лезвия под луной. Гриша, еще не отошедший от ора трех полковников, едва держался на ногах. Голова гудела, словно в неё взвинтили сверло, а мир вокруг плыл, как акварель под дождём.
— Замучили тебя, бедного, — её голос прокрался сквозь шум, сладкий и вязкий, как сироп. Она подошла ближе ее пальцы легли ему на плечо. — Такое чудо с неба свалилось, а ты… не рад?
Он попытался отстраниться, но ноги предательски подкосились. Аромат её духов — смесь жасмина и чего-то металлического — ударил в нос, вытесняя запах спиртного.
— Э-эм… Спасибо, конечно. — пробормотал Гриша, чувствуя, как её дыхание обжигает шею. — Но я…
— Тсс, — она прижалась ближе, улыбка обнажила острые клыки. — Ну что мы все о работе, как насчет немного прогуляться. — Сказала она и облизнула пухлые губки.
Его сердце рванулось вскачь, когда она коснулись уха. Руки сами потянулись обнять её талию. И тут где-то недалеко раздался — хлопок.
…
Шайя прижалась к стене, спиной ощущая холод бетона. Перед ней маячил кованный — лицо перекошено в гримасе, злобы и раздражения. От него несло перегаром и чем-то кислым, как от протухшего мяса.
— Ну что ты грубишь, а? — он ударил кулаком в стену, да так, что штукатурка посыпалась с потолка. — Я ж и по-плохому могу...
Хруст костей прозвучал приглушённо, но Шайя заметила, как его пальцы неестественно дёрнулись. «Сломал. Идиот». Однако на лице кованного не дрогнул ни мускул — алкоголь и адреналин глушили боль лучше любого наркоза.
— Я не знаю, зачем ты нужна боссу, — он шагнул ближе, его тень накрыл её целиком. — Но сделаешь, как он говорит. Иначе...
— Иначе что? — Шайя медленно двигала рукой к сумочке, пальцы нащупали холодный корпус тайзера.
Кованный засмеялся — звук напоминал скрип ржавых петель.
— Ещё спрашиваешь, дрянь...
Она рванулась в сторону, но он перехватил её запястье. Удар тока так и не прозвучал — её руку выкрутили за спину с профессиональной жестокостью.
— Я так и думал, — кованный прижал её лицо к стене. — И как мне с тобой поступить?
Шайя стиснула зубы. Внутри всё кричало, но голос не слушался.
— Ну чё, в молчанку играть будем? — он провёл языком по её уху. — Тогда помолчим... в более приятной позе.
Его ладонь шлёпнулась на её бедро, пальцы впились в плоть.
— Ублюдок! — Шайя рванулась, и её локоть вслепую угодил ему в рёбра.
Бах! Ответная пощёчина оглушила. В глазах вспыхнули звёзды, губа разбилась о зуб.
— Эх... — кованный вздохнул, вытирая кровь с подбородка. — А ведь у нас могло быть красиво. Ну да ладно...
Он рывком разорвал её блузку. Пуговицы звякнули по полу.
— Надеюсь, вазелин у тебя при себе? — его смешок заставил её содрогнуться. — Он тебе ой как...
Холодные пальцы впились в её плечи, словно клыки ледяного демона. Шайя застыла, дыхание спёрло в груди — мир сузился до бетонной стены перед ее носом у горла и запаха дешёвого табака от нападавшего.
«Конор обещал… Никто не посмеет… меня и пальцем тронуть, какая наивность с моей стороны. Верить, что это реально так».
Мысли путались, как провода под током. Вспышки памяти: отец, читающий лекции по биоинженерии; мать, гладящая её по голове перед первым экзаменом; лаборатория «Ориона»… и каждый раз в ее голове звучал немой вопрос «Как я дошла до этого?»
Грохот двери, выбитой с корнем, прервал фразу. В проёме, залитый белым цветом мигающих ламп, стоял Гриша.
Кованный застыл. Шайя, воспользовавшись паузой, вцепилась зубами в его руку.
— Бах!
Удар в спину вырвал её из петли ужаса. Воздух свистнул в ушах, нож упал, звякнув о бетон. За спиной — тяжёлое дыхание и звук ударов, напоминающий дробь дождя по железу.
— Хреново учишься, Гриша. Мы давали шансы…
Гриша не дал договорить. Рывок — и они сцепились, как звери в клетке. Удар в рёбра, хруст костей, проклятья, вылетающие сквозь стиснутые зубы.
Шайя прижалась к стене, наблюдая, как два силуэта мечутся по полу. Удары летели один за одним,
