Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков
Всё, надо двигаться. Перешагнул через барьер на дороге — навстречу девушке, и… Сразу стушевался.
— Привет, Ань. — Кажется, покраснел. Вау, я умею краснеть! — Короче, я это… — Вздох, а теперь стоп, беру паузу. Ибо не так надо начинать свидания.
А, чёрт возьми, сгорел сарай — гори и хата! Машка не простит, если залажаю.
— … Короче, Ань, я никогда не ходил на свидания, — признался я. — Даже до потери памяти, так что непроизвольные спонтанные воспоминания не помогут. И не знаю, ни что сейчас говорить, ни что делать.
Размочил! Боярышня Суслова понимающе заулыбалась. Есть! А то тоже шла, как на Голгофу — такое было выражение лица. А я не врал, ибо память Альтер-эго насчёт свиданий также молчала.
— Это… В общем… Пошли, погуляем? — Согнул и протянул ей локоть.
— Да, конечно. — Она зацепилась, и смотрелось это… Неривычно. Ага, девочка на голову выше! Лилипут я, бляха муха! — И это… Привет, Саш. — Теперь и она засмущалась и покраснела. — Или… Ваше высочество?
— Давай лучше по имени? — Я кисло скривился. — Не люблю официоз, и мы не на приёме в Грановитой палате.
— Тогда куда? — заозиралась она.
Я интуитивно выбрал направление в сторону центра. Но куда идти конкретно, да ещё с девушкой — не имел представления.
— Давай… Туда! — указал я прямо вдоль улицы. — А там разберёмся.
* * *
Если тебе не о чем поговорить с девушкой — попроси её рассказать о себе. Не прямо, иносказательно. Это касается вообще любого человека в принципе, ибо для любого homo sapiensа лучшей темой для разговора будет беседа о нём любимом. Но сейчас я был в цейтноте, потому использовал этот приём, чтобы потянуть время, ибо, несмотря на опыт Альтер-эго реально не знал, что делать и о чём говорить.
Тема зашла. И следующие полчаса я слушал обычную, ничего эдакого запредельного, историю простой школьницы с рабочего района Самары, счастливым случаем выбившейся в аристократки.
Мать — одиночка, в мире нет ничего распространённее и банальнее. С Гульнарой они не любовницы, просто подруги — ага, так бывает. Нагуляла её от живого мужчины, не ЭКОшница, и Аня этим несказанно гордилась.
— Кто, знаешь? — не мог не спросить я.
Боярышня Суслова пожала плечами.
— Когда выросла, она мне сказала. Но хоть в её жизни он и играл роль, я этого мужчину не знаю. Совсем не знаю! Так что для меня его просто нет, а мама — взрослая женщина, пусть сама себе строит жизнь. Он женат, меня признавать не захотел, точнее мама попросила его не признавать — тогда от государства льготы как одиночкам положены. Мамы говорят, что он дал денег на их первое успешное дело. Они до этого пирожочную открывали, но прогорели — то было их первое дело, ещё не умели ничего. А потом биологический отец что-то подкинул, они продали квартиру мамы Гульнары, перебравшись все в нашу, и открыли ресторан.
Дальше историю я знал. И даже знал чуть больше, чем рассказала и Аня, и вчера боярыни. Может быть квартиру продали, не спорю, молодцы, рисковый народ. И деньги от папаши Ани взяли. Но основной капитал получили от самарского криминала, также одетого в боярские одежды, как и в Москве. Как смогли договориться — не знаю, но оставленный в моей комнате отчёт от Ольги (а от кого ещё он мог быть) с выжимкой из биографии боярынь зачитал до дыр, благо, там объём небольшой. Боярский род, давший денег, всегда знал, что это ИХ ресторан, расположенный на ИХ территории, открытый на ИХ деньги. Потому и не стал «кидать» будущих Сусловых, честно расплатившись за их долю, но поставив туда другое руководство.
Ну, а дальше история Ани совпала с историей, рассказанной самими виновницами — открыли ночной клуб. В Самаре с ресторанами уже было всё в порядке, а вот «отрываться» и «зависать» народ хотел больше, чем было предложений. Им снова дали деньги на раскрутку, так как девочки показали нужным людям, что способны «поднять» такое дело. И в отличие от первого, то есть второго бизнеса (если считать пирожочную первым), здесь их «зажимать» и «опрокидывать» не стали не потому, что условно свои, а потому, что банально не успели. Клуб вошёл в имущество боярского рода Сусловых. А Сусловы хоть и «на дне», но всё же бояре, да ещё московские. Попробуй на таких из провинции наедь!
— В общем, теперь уже боярыни расплатились по долгам и продали клуб по почти рыночной цене, — закончила самарскую историю своей жизни Аня. — Её выкупили тоже «кто надо», но сторговались мирно. Потому сам понимаешь, при таких раскладах в школе меня особо не трогали.
— Мамы работают под «крышей», не было смысла давить на них через тебя, — сформулировал причину я.
— Ага. Были драки. Мне дважды ломали руку, несколько раз разбивали нос, фингалы вообще не считаю за травму, но это для рабочей окраины регионального центра скорее норма, чем что-то выдающееся. Я даже горжусь, что училась в такой школе, она… Закаляет.
— Тебе пригодилась эта закалка, когда вы сюда перебрались, — понял я.
— Ага. — Кивок. — Папа Миша меня удочерил, сам, сразу, даже слово мамам не дал сказать, дескать, «раз вы мои жёны — то и Аня мне дочь, и мне плевать, от кого она там». А значит я — боярышня. А значит больше не могла ходить в мещанскую школу. А в боярской меня встретили не просто в штыки, а…
— Зона отчуждения, — подсказал я, ибо Аня сбилась и натужно задышала.
— Ага. Отчуждения. — Пауза, взгляд в землю. — Саш, это очень хорошо, что я научилась драться в самарской школе. Пригодилось. Но помочь мне это не могло даже в теории. Разве только защитить себя физически. А когда папа погиб, всё стало настолько хуже… — Тяжкий вздох, переходящий в лёгкий стон. — В общем, ты не представляешь, как я их всех ненавижу!
— Пиши список. Отложи в сейф. И никогда не забывай, — посоветовал я, зло сверкнув глазами. — А когда пройдёт время и память притупится, вытащи и перечитай. Даст бог — отомстишь. Не даст — кто мы такие, перечить богу? Но никогда не забывай кому должна!
— Спасибо за поддержку, Саш. Я думала, если расскажу, ты будешь утешать, дескать, всё в прошлом, образуется… А ты…
— А я за справедливость. — Удивила. Саша-миротворец? Что, правда похож?
— Вот и говорю, спасибо…
Она зашмыгала, и я счёл за лучшее пока её не трогать.
Мы двигались куда глаза глядят. От
