Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус
— Наташ, мы завод меньше чем через два года запустим.
— А за два года мы могли бы столько таких вещей нашим людям продать, что на выручку три полистироловых завода можно будет выстроить!
— Которые еще через пятилетку заработают! А мы, между прочим, эти семь лет будем тратить миллионы долларов на закупку, по сути, слегка переработанного прямогонного бензина, обеспечивая дополнительное процветание буржуям. Я — против…
Но победить Наташу мне не удалось, как, впрочем и она меня не переспорила. Решив применить «тяжелую артиллерию», она пригласила в качестве арбитра какого-то специалиста из Госкомитета по химии, и товарищ обоих нас «опустил на землю»:
— Товарищ Кириллов, я убежден, что вы хотите совершить серьезную ошибку: как я понимаю, вы желаете приобрести во Франции примерно такую же установку, какая у нас уже работает на Кусковском заводе…
— Нет, гораздо более мощную, Леонид Аркадьевич. На Кусковском заводе в год делается полторы тысячи тонн полистрирола, еще тысяча на Горловском заводе — и это все, что у нас в стране есть. А я у французов хочу приобрести установку на две с половиной тысячи тонн…
— Тем не менее вы не правы, впрочем и товарищ Резникова тоже не права. У нас сейчас уже готов проект установки по производству стирола, причем на единичном агрегате, мощностью до двадцати тысяч тонн в год. Но ее по плану только строить начнут где-то в районе шестьдесят пятого — но если вы готовы потратить свой миллион долларов на закупку определенного оборудования, то химпром через полтора года может эту установку запустить. Конечно, миллионом долларов мы не отделаемся, но ваши вложения могут послужить стимулом для того, чтобы у нас в Госплане некоторые приоритеты уже пересмотрели, и мы в Комитете сумеем найти недостающие средства.
— Госплан ничего пересматривать не будет, это мы уже проходили.
— Я же не предлагаю… Давайте так сделаем: я вам в течение недели пришлю основную документацию по установке… по трем установкам разной мощности, вы сами для себя все просчитаете и мы снова встретимся — ну, если вы сочтете такую встречу целесообразной, чтобы обсудить вопросы по такому строительству. Как я понимаю, ваше основное возражение заключается в том, что продукцию Минместпрома вы можете достаточно свободно использовать, а Химпром вас в ней сильно ограничивает. Но если эта установка… этот новый завод будет находиться в ведении Минместпрома, то у вас, я надеюсь, иных серьезных возражений не возникнет.
Забавный оказался мужичок: всю документацию на «перспективную установку» он мне прислал, причем не только (и не столько) техническую. Там по технике хорошо если четверть бумаг было, и их посмотреть я пригласил химиков из университета, которые, если быть максимально кратким, сказали, что «работать будет». А сам я, причем вместе с Наташей, изучал «финансовую часть», и она мне не понравилась абсолютно. Этот товарищ Костандов предлагал дополнительные средства, нужные для строительства завода, взять у буржуев, которые и оборудование для завода поставлять будут. А потом с ними расплачиваться готовой продукцией завода — и что-то такое я уже в своей прошлой жизни видел. Но тогда я видел все это лишь «издали», а теперь смог рассмотреть уже вблизи. И картинка оказалась «совершенно ожиданной»: за «софинансирование» в сумме порядка пяти миллионов долларов заводу (и всему Советскому Союзу) предстояло с буржуем расплачиваться готовой продукцией на сумму в почти сорок миллионов иностранных денег. При том, что в СССР могло с завода поступать не более четверти произведенной продукции…
А Наташа, всю финансовую часть изучив, понимая всякие детали куда как лучше меня, подвела итог:
— Если учитывать имеющуюся в США инфляцию, то мы мало что буржуям вдесятеро против их вложений отдадим, так еще лет пятнадцать будем вынуждены закупать у них всякие запчасти и расходные материалы. Раньше я считала, что ты можешь деньгами так широко разбрасываться, а теперь вижу, что тебе до этого деятеля из Госкомитета по химии еще сто лет расти нужно. Радует одно: этот миллион Кресге нам до сентября уже выплатит, и, скорее всего, еще на столько же до конца года подпишется. А вот где взять еще три миллиона, я даже не знаю. И ведь не успею узнать! Ну, что ты так на меня смотришь, мне-то всего тридцать четыре!
Да, я в последнее время начал на женщин очень своеобразно смотреть, а женщины такие взгляды неплохо замечают. И особенно замечают, когда мужчины это замечают. Но и реагируют правильно, в соответствии с тем, с каким выражением на них посторонние мужчины смотрят, да и выводы делают чаще всего верные:
— Тоже, что ли, скоро отцом заделаешься? Это вы правильно сделали… а вот что с этим заводом нам делать, ума не приложу. Ведь установка-то, как университетские химики подтверждают, будет чуть ли не вдвое эффективнее Кусковской, а полистирол нам сейчас очень нужен: с ним мы только валютную выручку за год минимум утроить сможем. А уж сколько у нас денег она дать сможет…
— Мы, Наташ, тут можем еще месяц просидеть, плача друг к другу в жилетку, и ничего толкового не придумаем. Так что выход один: собирайся, поедем с нашей ехидной старушкой разговаривать, она, я уверен, наверняка что-то умное нам скажет.
— Если у Зинаиды Михайловны пять внуков, это вовсе не означает, что она уже старая. У нее голова варит лучше, чем у большинства молодых!
— А я что сказал? И мы без ее мозгов точно ничего умного придумать не сможем. Так что вставай, поедем в Горький… так, когда ты рожать-то собираешься?
— А тебе-то зачем это знать?
— А затем, что без меня тебе никто новую квартиру не даст…
Наташа с мужем, Геннадием Резниковым, в Пьянский Перевоз перебрались сразу после Нового года. Муж ее теперь работал на заводе в Ваде, а она — она мне сказала, что переехала потому, что «на месте проще твои деньги учитывать». Но ведь наверняка она знала, что в Перевозе семьям с тремя детьми почти сразу предоставляли большую четырехкомнатную квартиру, а все прочие «городские удобства», включая медицину, не уступали тому, что в Горьком имелось. Даже превосходило пока: на поселок приходилось целых двадцать два врача «общей практики» — это всего на шесть тысяч населения, причем считая «временных», то есть проживающих в общежитиях студентов техникумов и учащихся ПТУ. Еще была своя районная стоматологическая поликлиника, роддом с женской поликлиникой, а аптек вообще три имелось — так что «по медицине» Пьянский Перевоз уступал разве что Ворсме. Так что ее переезд наверняка не только «заботой о работе» был вызван — но все же инициатором его скорее всего была не сама Наташа, а Зинаида Михайловна: она о своих сотрудницах очень сильно заботилась и при малейшей возможности сделать им жизнь лучше она ее использовала на полную катушку. Но и работать заставляла тоже на полную…
А по поводу строительства новой химустановки (и даже нового химзавода) ее верликт был простым:
— Раз уж мы в эту драку ввязались, то на синяки на морде внимания обращать уж точно не станем. Я, конечно, уточню, но кажется мне, что большую часть нужного зарубежного оборудования и немцы прекрасно нам сделают, а чем с ними рассчитаться, мы точно найдем. А продукцию этого завода… Вовка, ты как из нее сделать много денег, лучше всех придумываешь, так что тебе она будет поставляться в любых количествах. При условии, что ты пластмассу эту сделаешь минимум вдесятеро дороже после переработки во что-то приличное, но это у тебя вообще, похоже, врожденное, ты иначе и не можешь. И это, Наташу-то ты не обижай…
— Ее обидишь, как же!
— А я имею в виду, что поставь ей машину вычислительную дома, чтобы она и после родов за твоими выкрутасами следить могла и по рукам вовремя давала. Ведь если бы не она, ты бы так французам деньги бы и отдал ни за понюшку табаку. И да, ты давно просил, но мне бумаги принесли только вчера: вот тебе полный список всех заводов в стране, которые делают или могут делать турбины разные и генераторы, — и она протянула мне небольшую папку. Я папку открыл, внимательно на ее содержимое посмотрел:
