Гений Медицины. Том 2 - Игорь Алмазов

— Есть ещё и вторая причина, почему господин Боткин не может участвовать в квизе, — предсказуемо произнёс Птицын. — Он опоздал!

Ох, Великий Ткач, за что мне всё это? Хм, надо же, уже стал привыкать к современной религии.

— Опять-таки, вы «случайно» забыли предупредить моего заведующего о том, что время квиза перенесено, — я специально выделил голосом слово «случайно». — Я так понимаю, всем остальным вы сказали об этом с утра?

— Точно, так и было, — снова поддержал меня тот же самый врач. — Информацию вы донесли на все отделения по телефону, сегодня в девять утра.

— Могу поспорить, что я сообщал эту информацию всем заведующим, — нахмурившись, заявил Птицын.

Ход дурацкий и очень легко разрушаемый.

— Так давайте позвоним моему наставнику, и спросим у него? — радостно предложил я.

Георгий Семёнович скривился, словно съел целый лимон.

— Возможно, я действительно забыл сообщить это терапии, — выдавил из себя он.

— Так значит, обе причины можно считать недействительными, и я могу участвовать в квизе, — подытожил я. Даже не спросил, а констатировал факт.

Заместителю главного врача не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть. Аргументы-то закончились!

После всей этой ситуации у меня только усилилось желание победить. Птицын явно всеми силами собрался не дать мне этого сделать. Чтобы что — опозорить меня перед врачами из других отделений? Так себе план, если честно.

Я нашёл место, спокойно уселся и принялся ждать начало квиза.

— Итак, добро пожаловать, господа врачи, — Птицын постарался придать голосу торжественности, но вышло это так себе. — Мы начинаем наш квиз на звание самого одарённого лекаря нашей клиники. Квиз проводится уже двенадцать лет, и стал своеобразной традицией. Победивший в квизе получит почёт и уважение, а также денежное вознаграждение и кубок для своего отделения!

Все дружно зааплодировали ему, но у большинства участников было выражение лица «скорей бы начало».

— И чтобы не терять времени зря, сразу перейдём к первому заданию, — поймал настроение участников заместитель главного врача. — Сейчас мой помощник раздаст вам бланки ответов и ручки.

Помощником оказалась молодая девушка с ярко-рыжими волосами и россыпью веснушек на щеках. Одета она была в хирургический костюм, но на врача не похожа, скорее всего медсестра. Девушка быстро раздала всем бланки, выдавая мой она мельком улыбнулась и едва заметно кивнула.

— Первое задание квиза довольно простое, — убедившись, что у всех на руках есть бланки, продолжил Птицын. — На экране за моей спиной будут показаны фотографии, на которых стрелкой указан орган, сосуд, нерв, кость, мышца. Вам, соответственно, указать в бланках ответов названия указанной анатомической единицы. Всего будет двадцать картинок, на каждую дана минута времени. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не было, и первый этап начался. Довольно простой, на мой взгляд. На каком бы отделении ни работал врач — анатомию знать он обязан.

Две тысячи лет назад я лично писал первые трактаты по анатомии. Выделял органы в отдельные системы, и продумывал аспекты лекарской магии для каждой системы. В этом мире я тщательно изучил всю доступную информацию на эту тему. Так что анатомию знал хорошо.

Пока что сложно предположить, как именно меня попытаются завалить на этом этапе. Подменят бланк с ответами? Это будет сложно, ведь я его подписал. На всякий случай тщательно изучил свой лист, но никаких подвохов не обнаружил.

Тем интереснее!

Мы закончили с первым этапом, и всё та же рыжая девушка собрала у нас первые листы. Возле меня она снова ненадолго задержалась и одарила улыбкой. Это не выглядело как флирт, скорее она пыталась на что-то намекнуть.

— Переходим ко второму этапу, — объявил тем временем заместитель главного врача. — После второго этапа будет объявлен перерыв, для проверки работ этих двух блоков. Итак, второй этап фармакологический.

С фармакологией отношения у меня посложнее, чем с анатомией. Но это связано лишь с тем, что я в прошлой жизни предпочитал лечить магией.

С современными препаратами, их схемами действия и показаниями я уже давно ознакомился. Проблем быть не должно.

Задание оказалось тоже довольно-таки простым. Высвечивался препарат, и нужно было назвать его показания, противопоказания, побочные эффекты и принцип действия. Ровно как экзамен по фармакологии, который я сдавал на шестом курсе академии, вскоре после попадания в это тело. Вот тогда было сложно, я только неделю как переродился, а мне сразу же пришлось учить алхимию.

— Не списывайте у меня! — воскликнул на середине задания мой сосед. Точнее, он сидел через три кресла от меня, ведь нас рассадили отдалённо. Но по отношению к остальным коллегам, его можно было назвать соседом.

— Что? — я не сразу переварил его слова, потому что как раз был занят расписыванием побочных эффектов Эналаприла. — Вы о чём?

— Я видел, как вы смотрели в мой лист! — настойчиво повторил тот.

Это был усатый мужчина с большим животом, на котором еле-еле держались пуговицы застёгнутого халата. Сам халат был далеко не белым, а посеревшим от времени. Впрочем, его это ни капли не смущало.

— Что вы говорите? — быстро отреагировал Птицын. — Списывание — это сразу же дисквалификация!

Кто бы сомневался. Это не могло быть ничего другого, кроме дисквалификации.

— Я не списывал, — спокойно сказал я. — Более того, я вообще не смотрел в сторону своего соседа. Да и сидит он через три места, это физически невозможно.

— Подсматривали, — просто с удивительным упорством настаивал усатый врач. — Зрение у вас хорошее, а у меня почерк крупный. Это неуважение ко мне!

— Значит, ваше слово, господин Боткин, слово интерна, который в клинике всего месяц, — заместитель главного врача специально сделал на это упор. — Против слова нашего уважаемого Кравцова Владислава Сергеевича, врача-эндокринолога. Со стажем работы пятнадцать лет.

А, так значит это эндокринолог. Ему бы самому проверить собственный сахар, судя по всему, показатели будут повышены.

— Вы понимаете, что в этом случае будете в проигрыше? — с нажимом добавил Птицын. — Доверия больше нашему давнему сотруднику, чем молодому неопытному интерну.

— Если у вас правосудие вершится подобным образом, то вся честность и открытость олимпиады под большим вопросом, — констатировал я. — Подобные ситуации нельзя