Архитектор душ - Александр Вольт
— Оно ж тебе не понравилось, — сказал я с легкой ухмылкой, не отрываясь от раскладывания продуктов.
— Я сказала, что оно хорошее, — возразила Лидия.
— Но с какой интонацией!
— Громов. Не беси. Я и так сейчас не в лучшем расположении духа.
— В холодильнике, — смягчился я. — Но не налегай сильно. Тебе завтра на работу.
— Уж как-нибудь разберусь, — отозвалась она, открывая дверцу. — Сам сказал: «девочка взрослая».
— И мне налей! — подхватила Алиса, с грохотом ставя банку с консервированными огурцами на полку.
— А тебе куда? — удивился я.
— Как «куда»? — удивилась в ответ Алиса и похлопала себя по животу. — Сюда, конечно.
Я цокнул языком, но спорить не стал. Вместо этого я достал разделочную доску и нож.
Вечер прошел в неожиданной бытовой рутине. Девушки, потягивая вино, помогли почистить овощи, из которых мы сделали простой салат. Затем я сварил картошку и обжарил на большой сковороде ребрышки с луком до золотистой корочки. Аромат горячей домашней еды наполнил кухню, отчего во рту тут же собиралась слюна и урчали животы.
В итоге получилось вкусно.
— А знаете золотое правило у матросов? — вдруг поинтересовалась Алиса, засовывая последний кусок ребрышка в рот.
— «Пока я ем, я глух и нем»? — ответила Лидия, не отрываясь от своей тарелки. Она держала нож и вилку как истинная аристократка, с безупречной осанкой, локти не касались стола. Каждое ее движение было выверенным.
— Удиви меня, — поддержал я разговор, отпивая вина.
Рыжая тут же проглотила последний кусок, вскочила из-за стола и с грохотом отправила свою посуду в раковину.
— Кто последний доел, тот и моет посуду! — выпалила она, схватила свой бокал и, сверкнув пятками, исчезла с кухни.
Я усмехнулся. Просто, грубовато, но эффективно. В ее стиле.
Лидия тяжело вздохнула.
— Детский сад, — процедила она, но я заметил, как в ее глазах на мгновение мелькнул огонек веселья.
А затем она тоже положила в рот последний кусок мяса, медленно, с достоинством встала и, убрав тарелку с приборами, обернулась ко мне.
— Ой, Громов. Кажется, ты последний.
— Невероятно, — я картинно удивился, приложив руку к груди. — Какая трагедия. Как же так?
Она закатила глаза, но на этот раз в этом жесте было больше иронии, чем презрения. Она тоже покинула кухню, оставив меня наедине с грязной посудой.
Я спокойно доел. Кажется, они решили мне вернуть сторицей наш первый ужин. Вот только девушки забыли, что и тогда готовил все я. Хмыкнув себе под нос, я допил вино и принялся мыть посуду.
Ладно-ладно, побалуйтесь, пока есть возможность. Но надо будет объяснить им, что обязанности по дому тут будут у каждого, несмотря на все сложившиеся обстоятельства. Я не дворецкий и не прислуга.
Перемыв тарелки, я выставил их на сушку.
Приняв душ, я вернулся к себе в спальню. Приятная усталость смешивалась с легким опьянением, но голова была ясной. Я разделся до трусов и улегся на кровать, подложив под спину пару подушек, и снова раскрыл тяжелый гримуар, намереваясь найти хоть что-то, касающееся нашей магической связи.
Я листал пергаментные страницы не меньше получаса, вглядываясь в схемы и пытаясь расшифровать незнакомые термины, когда тишину нарушила резкая вибрация телефона на прикроватной тумбочке.
— Кому там не спится? — удивился я и, протянув руку, взял аппарат.
Я разблокировал экран. В верхней шторке висело уведомление «Имперграмма». Имя пользователя было скрыто под стандартной плашкой: «Новое сообщение». Я нахмурился и, отложив книгу, ткнул пальцем в экран.
Открылся диалог с Лизаветой.
«Добрый вечер, господин Громов»
А под этим сухим, официальным сообщением виднелось смазанное изображение под эффектом «блюра», который мессенджер автоматически накладывал на деликатный контент.
Я догадывался, что будет под этой смазанной картинкой, и все равно нажал, потому что мне, чего греха таить, было и интересно посмотреть на нее и в то же время нужно было играть свою роль.
Роль любовника.
На весь экран появилась она.
Просторная ванная комната, отделанная белоснежной керамической плиткой, в которой отражался мягкий теплый свет. В центре кадра — она, лежащая в огромной овальной ванне, до краев наполненной водой и белой пеной.
Снимок был сделан с верхнего ракурса, словно она держала телефон на вытянутой руке.
Пена уже почти осела. Она скрывала ее грудь лишь отчасти, обнажая ареолы, но скрывая все то, что было ниже.
Еще ниже вода была прозрачной, и под ее искажающей поверхностью смутно угадывалась плавная линия бедра, уходящая во мрак глубины.
Одна ее нога была согнута в колене так, что из воды выступала лодыжка и часть голени, блестящая от стекающих капель. Другая рука, с темным, почти черным лаком на ногтях, лежала на животе, скрытом под водой.
Но главным было лицо. Оно было повернуто прямо к камере. Мокрые темные волосы прилипли ко лбу и вискам. Глаза были полуприкрыты, но взгляд из-под влажных ресниц с явным вызовом.
А на губах, а скорее усмешка женщины, которая знает себе цену, знает силу своего тела и прекрасно понимает, какой эффект производит.
Это не было приглашением, а скорее напоминание, или даже ультиматум, отправленный в самоуничтожающемся сообщении.
Я смотрел на фотографию, пока таймер самоуничтожения не обратил ее в пиксельную пыль. Дыхание слегка сбилось. Я сделал медленный выдох и напечатал ответ.
«Замечательно выглядишь»
Ответ пришел мгновенно.
«Правда?»
Хотелось съязвить: «Я тебе когда-нибудь врал?», но вовремя себя остановил. Я не помню, как часто Громов обманывал Лизавету? и делал ли это вообще. А если делал, то она, скорее всего, помнит. Нет, это неподходящий ответ. И вот она, прелесть переписок. Есть время подумать.
«Несомненно»
«А так?»
Еще одно самоуничтожающееся сообщение. Я, не раздумывая, открыл его.
Это был чистый рефлекс, обошедший мой сознательный контроль. И я тут же начал его анализировать, чтобы немного успокоиться.
Резкий выброс дофамина в предвкушении. Классика.
Фотография была куда более откровенной, чем предыдущая. И она ударила точно в цель. Лизавета легла на спину, полностью обнажив грудь, подобрав ноги в коленках. Ее правая рука кокетливо лежала между бедер.
Я сглотнул, чувствуя, как пересохло во рту. Сердце забилось чаще. Адреналин. Затем по телу прошла волна тепла, а внизу
