Тьма. Том 7 - Лео Сухов

А люди уже выбивались из сил. Они отрывались почти сутки. И теперь смертельно хотели спать и есть. Но Бархан неумолимо гнал всех вперёд, обратно на юг, откуда пришли. Он не говорил этого бойцам, но надежды на спасение и так почти не осталось.

Зверья, идущего за ними по пятам, хватило бы, чтобы сожрать целый город. А уж нагнать и окружить маленький отряд — и вовсе пустяк. Но сказать такое — окончательно подорвать боевой дух. Без надежды далеко не убежишь.

Надежда — вот что даёт силы в самой отчаянной ситуации. Надежда на спасение. На то, что в конце тёмного прохода блеснёт свет. Лиши человека надежды, и в голову ему полезут чёрные, неправильные мысли.

Кто-то решит сложить руки и ждать конца. Хотя бы помрёшь не таким усталым. Кто-то обозлится и рванёт искать спасение в одиночку. А кто-то решит выжить за счёт других…

Бархан искоса посмотрел на тяжело дышавшего проводника из местных. Этот член отряда вызывал у него больше всего подозрений. Тем более, старик уже пару раз заикался, что он на такое не подписывался — и, дескать, его обязаны вытащить и вернуть домой.

Узнай проводник, что надежды нет, и не ровен час, начнёт стрелять по ногам, чтобы задержать зверьё чужими трупами. А Бархан ведь понимал, что за это даже смысла нет злиться. Старик будет не из злобы действовать, а из желания выжить любой ценой.

Желание-то вполне человеческое. Правда, оттого не менее паскудное.

Отряду «Сахар» нужно было дойти, как минимум, до далёкой полосы леса. И Бархан упрямо гнал бойцов вперёд, но знал, что сам идёт лишь до места, где рация поймает связь. Дальше уже не надо. Всё, что можно было сделать — он сделал. А остальное…

«У меня была неплохая жизнь… Хоть и недолгая!» — подумал он, заставляя себя шевелить ногами.

Минута за минутой, час за часом, он заставлял идти и себя, и подчинённых. Просто, чтобы не останавливаться. Сколько они прошли? Сколько ещё им осталось? Этого Бархан не знал. Но пытался связаться с Большой землёй всякий раз, когда часы на руке показывали очередной час.

— Голова, а ты был прав! — неожиданно выдал один из бойцов, шедших перед ним.

— О чём ты? — тяжело спросил Бархан, но вдруг и другие члены отряда начали указывать вперёд.

— Да, блин!

— Спасены!

— Господи!

— Неужели уйдём?

— Не верю!

Бархан посмотрел вдаль и на мгновение замер. Навстречу, поднимая облака сухого снега, неслось чудо инженерной мысли, которое ему раньше видеть не доводилось. И ревела эта помесь танка и вездехода не хуже изменённых медведей.

Только медведь обычно ревёт в одну глотку, а эта машина шумела, будто сразу десяток изменённых тварей объединился в стадо. Но главное — она ехала! Громко и вонюче, но ехала. И тут Бархан задумался, что, возможно, вера имеет под собой основания. Хотя всю жизнь в Бога-то не сильно верил.

Однако вот оно, чудо! В утренних лучах тусклого северного солнца, воняет, ревёт и мчится прямо в их сторону! Оставалось только не облажаться, и Бархан решительно рявкнул:

— Что встали⁈ Живо вперёд! Живо!!!

За спиной, над просторами замёрзшего болота, раздался тоскливый вой. Волк-вожак будто признавал позорное поражение. Жалкие, слабые, лишённые когтей и зубов, эти существа вновь вырвали победу у изменённого зверья. Они опять доказали, что всё ещё хозяева планеты.

И пусть тысяча падёт, но… Последний двуногий всё-таки победит. Верой ли, правдой ли или в приступе предсмертного отчаяния, человек выстоит. И пойдёт дальше, топча снегоступами белый нетронутый покров.

Машина замерла в двадцати метрах, а из люка наверху высунулась девушка и замахала рукой:

— Эй! Разведчики! Подвезти?

— Красавица, чего хочешь проси, главное — увози нас быстрее! — первым заорал старый проводник, будто и не задыхался минуту назад. — Завела меня недобрая с этими… А я домой хочу!..

— Давайте в машину, домчу с ветерком! — весело подмигнула девушка и, оставив люк открытым, нырнула обратно во чрево металлического монстра.

Когда Бархан последним забрался внутрь, то с удивлением заметил ящики в просторном кузове. Очень много ящиков. А где-то впереди, в кабине водителя, уже ныл проводник, рассказывая о безжалостных разведчиках, заставивших его топать почти сутки.

— Да завали ты, мил человек! Ну чего ты жалуешься? — весело спросила девушка, донельзя удивив смущённых разведчиков. — Я бы тебя без них, может, и не подумала везти.

— Да как же… — возмутился, а потом и задохнулся этим возмущением проводник.

Бархан, тоже заглянув в кабину, оценил спартанскую обстановку. После чего обернулся к девушке и тихо проговорил:

— Спасибо тебе! Спасла ты нас…

— От чего спасла-то? Разве что от снежных блох! — засмеялась та. — Тут всегда тихо, и никакого зверья. Я частенько вожу товар из Болотного в Стопервый. И всегда вдоль болот.

— А ты вот туда посмотри! — посоветовал Бархан, указав на север, где на белом фоне отчётливо виднелись зверюги, таранившие сугробы.

— Ой-йо! — девушка выпучила глаза, став похожей на очаровательную жабку, потому что глаза у неё и так были огромные. — Это ещё что за твари?..

— Там скопление гнёзд, — ответил Бархан. — Давайте, может, уйдём южнее? Не будут же они нас вечно преследовать.

— Я вас в Стопервый отвезу. Там знают, как сообщить на Большую землю… — тихо сказала девушка, поддав газу и покосившись на Бархана. — Меня, кстати, Ликой зовут. А ты?

— Сергей… А так все Барханом называют, — представился разведчик. — А ты здесь где-то живёшь? В Серых землях?..

Не так уж много зданий в этом мире могли похвастаться тем, что их построили до нашествия Тьмы. Влахернский дворец был одним из них. Его возведение начали ещё при Льве I. А это, на секундочку, аж пятый век нашей эры — в отличие от всякого римского новостроя.

Рим… Мысли о том, что с Вечным Городом как-то несправедливо вышло, всё чаще посещали автократороса. Империя у него вроде как Римская, а Рим почему-то принадлежит не ему, а бывшим варварам. Непорядок!..

Пока что ромейский автократорос скрывал эти мысли от подданных. Слишком уж широко замахнулся! Да, в середине первого тысячелетия правители Ромейской империи не раз пытались вернуть италийские земли. Однако как-то не складывалось…

Настолько, что пришлось временно отказаться от