Сто грамм за Поттера - Мансур Шабаев
— Врешь, крыса! У Бэллы нет родственников на воле. Вся её семья здесь, на втором уровне.
— К счастью, Вы ошибаетесь Мистер Блэк. Родственники то, как раз и есть. И не только у неё. Вас это тоже касается. Вот возьмите.
Смитт пропихнул в камеру точно такой же свёрток.
— Что там?
Узник не спешил ознакомиться с содержимым свёртка.
— О, сущие пустяки, мистер Блэк. Приятные надо сказать пустяки. Пара фунтов горького шоколада, тёплые шерстяные вещи. То, что вам здесь нужно. Странно, мистер Блэк, но вещи подобраны так, что я сначала подумал, будто посылку собирал кто то, хорошо знакомый с этим местом. Но ведь этого не может быть.
— У Бэллы то же самое?
— Да, мистер Блэк. Всё то же самое, а ещё документ. Миссис Лентстрейж у нас теперь совсем не Лентстрейж, а совсем даже Блэк.
— Рудольфус, что умер?
— Ну, что вы, мистер Блэк. Как можно. Просто по повелению Главы вашего Рода, леди Беллатриса возвращена в семью. Так вот.
Смитт развернулся и заспешил прочь от камеры. И так, что- то разболтался сверх меры.
А вслед скрывающемуся за поворотом начальнику донёсся удивлённый возглас: «Охереть»!
Глава 62
Глава пятидесятая.
Дамблдор.
Багровый солнечный диск медленно опускался в море. Лёгкий горячий ветерок лениво трепал пальмовые листья высоко над головой. Альбус Дамблдор кряхтя, перевернулся на другой бок и продолжил любоваться закатом.
Где-то там далеко в промозглых шотландских горах жил своей жизнью огромный волшебный замок, вверенный его попечению (ничего, Минерва не маленькая, справится). А здесь на тропическом берегу не существовало ничего кроме тишины и огромного в пол неба заката.
Год, слава Мерлину, прошёл почти удачно. Финансовая мощь его маленькой (тут Дамблдор мысленно усмехнулся) империи росла, пусть и не семимильными шагами, но постоянно.
Основные проекты, хотя и требовали постоянного пригляда, но тоже продвигались без видимых сбоев.
Если бы не мелкие неприятные нюансы, то год можно было бы считать вполне удачным.
Но потери были вполне восполнимы, и причин для беспокойства не было. Флетчера уже заменил не менее пронырливый (и что там говорить, не менее гнусный), некий Фред Диккенс. И за этот бизнес можно было не волноваться.
Беспокоил, правда «старый друг» Моуди. Но его услуги, так нужные в лихие годы, в мирное время были не востребованы. Так что пусть тихонько сидит в Моуди-маноре, наедине с бутылкой. Меньше вопросов задавать будет.
Дамблдор снова перевернулся на другой бок. В его возрасте надо быть поосторожней с южным солнцем. Хотя какой там возраст. И что собственно такое — возраст. Для мага почти достигшего двухсотлетнего рубежа — наверное, много. Для почти постигшего тайну бессмертия — краткий миг.
— Мордредово дерьмо!
Мысли с бессмертия неожиданно перескочили на тех, кто это бессмертие уже получил.
— Подлые уборщики гиппогрифова дерьма!
Каждый раз, вспоминая, как его надули «лучшие друзья» Дамблдор, бесновался. Упустить такой шанс. Ну, ничего, он ещё посчитается. Красавчик Геллерт уже получил своё. Получит и Николя.
Настроение испортилось окончательно. Закат уже не радовал а напоминал огромное кровавое зарево. А ведь это и хорошо.
Кровь — то, что лежит в основе магической силы. То, на чём основаны самые сильные (а значит тёмномагические, читай запрещённые) ритуалы. Её силу не заменят никакие знания. Чистота крови — превыше всего!
— Тьфу, пропасть!
Наверное, всё — таки перегрелся. Или местного винца перепил. Вон куда занесло. Аж Блэковский девиз вспомнил.
Дамблдор поднялся и по-стариковски сутулясь, побрёл к бунгало. Нужно было хорошо выспаться, ведь завтра предстояли дела — великие дела. Впрочем, как и всегда.
Глава 63
Глава безномерная, заключительная.
«Здравствуйте, уважаемый дядя. Разрешите выразить Вам своё глубокое почтение и восхищение Вашей прозорливостью. Как я мог хотя бы на минуту усомниться в Вашей мудрости — не знаю.
Рекомендованная Вами, моя будущая партия подходит мне почти идеально. Будущее с ней представляется мне полным радостных открытий.
А, кроме того, но это конечно не важно, её дядя — мистер Р. даёт за своей племянницей очень хорошее приданное. Хотя конечно, не в деньгах счастье.
Недавно видел моего старшего кузена, и он просил передавать Вам привет и сказать, что привиделся ему странный сон. В нём друзья и соратники хорошо знакомого Вам графа устроили большой праздник с фейерверком. К чему бы это?
Передавайте мой поклон тёте.
С уважением и восхищением. Ваш племянник.
Глава 64
Ещё одна безномерная
Люциус Малфой.
Последнее время Глава древнейшего и благороднейшего Рода Малфоев находился в не лучшем расположении духа. Если же быть точнее, то в этом состоянии он находился с того момента, как узнал об исчезновении Повелителя.
И хотя с этого момента прошло уже почти восемь лет, состояние внутренней нервической дрожи не покидало Лорда Малфоя.
А ну как, вернётся. Не дай Мерлин, конечно! И всё опять прахом. Всё, что заработано непосильным трудом.
Люциус никогда не был фанатичным приверженцем идей Волдеморта. Что же привело его в стан Лорда Судеб? Сначала, наверное, мода. Мода на лёгкую оппозиционность, вкупе с возможностью пофорсить перед сверстницами принадлежностью к тайному ордену. И не только.
Затем убеждение, а Ридл умел убеждать, что ещё вот-вот и общество с распростёртыми объятьями примет их идеи.
Но общество не спешило принимать молодых сторонников чистоты крови.
А затем на левое предплечье легла Метка. И всё.
Никакие иллюзии, никакие убеждения себя самого и сомневающихся не заставили Люциуса поверить до конца, что Метка — благо. Ведь клеймо не бывает благом. Но в этом он не признавался никому.
День тридцать первое октября восемьдесят первого стал для Люциуса сокровенным праздником. Проклятая метка сначала выматывала жгучей болью. А затем притихла и наконец, стала бледнеть, становясь, день ото дня всё бледнее и бледнее. Но не исчезла.
Так и жил он всё это время. Просыпаясь и засыпая с одной мыслью — пусть ОНА исчезнет, и ОН вместе с ней.
Дела Главы рода неисповедимы. И приводят иногда в самые неожиданные места. В том числе, например, в Лютный переулок.
Здешние места никогда не отличались излишней освещённостью. Вот и сегодня редкие фонари с трудом разгоняли совсем не летний клочковатый туман.
Люциус шёл по переулку, придерживаясь правой стороны. Давно выработанная привычка, позволяла в большинстве случаев избежать ненужных, случайных столкновений с аборигенами. И соответственно лишнего шума, от неминуемо последующих за столкновением разборок.
Местному населению, по крайней мере,
