Паладин II - Константин Вайт

— А? — обернулась она к нему. — Это всё папочка! Знаешь, сколько у меня её было! Ух! Но он всё забрал, жадина!

— Не надо так говорить об отце, — Борис качнул головой.

— Ты же со мной поделишься? Мне немного надо, на поддержание тела, — Афродита сделала жалобные глаза, — иначе… — Девушка развела руками.

— Но… — растерялся Борис от её напора, — у меня тоже немного.

— Значит, я умру, — повесила голову Афродита, — исчезну совсем, успев прожить лишь три дня…

— Стой! — Борис потряс головой и взял себя в руки. — Какое тело?

— Вот такое! — Афродита приняла облик, в котором провела последние дни. — И оно у меня настоящее, живое! Я теперь даже ем и в туалет хожу!

— Откуда? — Он посмотрел на меня и устало поинтересовался:

— Чего она натворила?

— Так получилось, — кивнул я, — теперь у Афродиты есть тело, но практически нет энергии. Ей нужен месяц, чтобы закрепиться.

— Я поделюсь, конечно, — Борис с любовью посмотрел на сестру, — но этого надолго не хватит. Максимум — на неделю. Она не сможет сейчас много удержать. Да и нету… много.

— Мы пойдём закрывать прорывы, там Афродита ещё наберёт, — успокаивающе произнёс я.

— Хорошо, — Борис подошёл к девушке и положил руки ей на голову, после чего пространство вокруг нас стало меркнуть. Сначала пропали краски, потом начал скукоживаться и растворяться весь интерьер, пока мы не оказались в серой комнате, посреди которой стояли лишь простые стол и стул.

Оглядев скудный интерьер, Борис лишь печально вздохнул, но промолчал.

— Спасибо! — Афродита обняла его, при этом не выпуская из рук куклу, которая осталась с ней. — Место в браслете освободилось! Хочешь — перейди, и мы поищем тело и тебе?

— Нет, — Борис испуганно отстранился от девушки, — я пока к этому не готов, да и дел много!

— Ну, как знаешь, — задрав нос, произнесла Афродита, — мы пока пойдём, а завтра ещё раз заглянем!

Борис пару раз моргнул на прощание — он, видимо, ещё не отошёл от шока общения с сестрой. Афродита, взяв меня за руку, вывела нас из алтаря.

— Уф! — произнесла она, прислушиваясь к себе. — Какой же у меня братик добрый. Нельзя таким быть! Он же мне почти всё отдал! И о чём он только думает!

— О тебе, — вздохнул я, разворачиваясь и устало направляясь к лестнице.

Утром к нам приехали Сан Саныч с охраной и Кирилл, которого Афродита мгновенно утащила в свою комнату, заявив, что, как будущая жена, обязана знать о моем роде всё! Пришлось объяснять Кириллу, что он должен ничего не скрывать и отвечать на все вопросы, которые возникнут у девушки.

Я же наконец остался в тишине и одиночестве, и должен признаться — это не пошло мне на пользу. Как-то вдруг разом навалились все переживания, которые до этого удавалось затолкать глубоко в подсознание. Вспомнились лагерь под Барнаулом, переполненный госпиталь, трупы людей на площадях города, авиакатастрофа и смерть девушки. Как сказал Грищенко — погибли оба пилота и ещё три члена экипажа. Вспомнилась Алисия, её очаровательная улыбка… мысль, что, пока я выживал после катастрофы, она кувыркалась с каким-нибудь дворянчиком, меня просто взбесила.

Все эти воспоминания навалились на меня разом. Захотелось не просто выпить, а напиться вдрызг. Я много слышал об одиночестве в большом городе, но впервые сам столкнулся с тем, что мне даже поговорить не с кем. Нет ни родных людей, ни близких друзей.

От ощущения собственного одиночества появилась жалость к себе. Это чувство заставило меня рассмеяться. Сразу в голове всплыли слова тренера по плаванию: жалость к себе есть у всех, и только сильные люди могут её преодолеть и превратить в злость. Заставить себя двигаться вперёд вопреки всему. Ну или глупые, — любил добавлять он.

Есть люди, которые просто не задумываются об этом — прут вперёд, и всё. Как бы то ни было, главное — идти вперёд, к цели. А минутка слабости — это только возможность передохнуть.

Я вышел из своего кабинета, нашёл Афродиту с Кириллом и присоединился к их беседе. Я не мнил себя крутым предпринимателем, но был уверен, что достаточно умён и образован, чтобы не выглядеть лишним в делах своего рода. К тому же, тот мир, из которого я пришёл, опережал нынешний — как технически, так и информационно. Так что предложить нестандартные решения, до которых местные ещё не доросли, я вполне мог.

После часа обсуждений текущих дел я с удовлетворением заметил, что во взглядах Кирилла и Афродиты появилось уважение. Они всё чаще спрашивали моего совета и внимательно выслушивали ответы…

В ночном клубе было шумно. Полчаса назад мы свалили с пафосного вечера, который устроил у себя один из московских князей. Средний возраст на этом мероприятии был явно за пятьдесят, и провели мы там чуть более часа, знакомясь и здороваясь со старшим поколение аристократии. Приняли меня достаточно прохладно, но мне до этого не было дела. Пусть смотрят косо, их проблемы. Если этим снобам понадобится моя помощь как паладина, ценник для них будет повышенный! Афродита и Кирилл полностью со мной согласились. Даже в Барнауле вечерний приём был гораздо интереснее и далеко не таким чопорным.

Чтобы смыть неприятный осадок, мы отправились в один из самых модных клубов Москвы, где было немало молодёжи. Отпрыски богатых родов сорили деньгами и разговаривали через губу даже со своими друзьями.

— Ещё пара рюмок — и я начищу рожу этому аристократу, — кивнул я в сторону явно нерядового молодого человека, который лапал слегка сопротивляющуюся официантку. Его приятели громко смеялись, поддерживая его. Девушка стояла, закусив губу, и выискивала взглядом охрану.

— Отстань от девушки, — не выдержал я, подойдя к парню, чем заработал полный благодарности взгляд официантки.

Стоило мне подойти, как тут же обнаружились двое охранников, что двигались к нам через толпу.

— Да кто ты такой? — презрительно глянув на меня, поинтересовался молодой человек. — Не лезь не в своё дело! — Он попытался толкнуть меня, но я отступил на шаг. — Вали отсюда, пока жив!

— Девушке не нравится твоё общество, она на работе, — продолжал настаивать я, видя, как он сильно сжал руку девушки. Один из приятелей вышел вперёд и оттолкнул меня плечом. Действовал