Демон Жадности. Книга 2 - Юрий Розин
Ничего. Веки не тяжелели. Дыхание не замедлялось. Яркие, несанкционированные образы — белые татуировки, золотая сеть, взрывы маны, лицо Яраны в боли, Силар с мечами — проносились перед внутренним взором.
Я ворочался, ища удобное положение. Подушка казалась каменной. Одеяло — грубым. И спустя где-то час пришло понимание: дело не в перевозбуждении, остаточных эффектах от поглощения артефактов или посторонних мыслях.
Сон. Базовая потребность. То, что было всегда. Даже после Маски, когда я не нуждался в нем физиологически, я мог заснуть по желанию. Отдохнуть душой. Отключить вечно анализирующий, просчитывающий, тревожащийся разум.
Но, похоже, после того, как я отдал Маске функцию собственного ядра, слившись с ней еще сильнее… эта дверь захлопнулась. Мое тело, пронизанное белыми нитями, больше не умело отключаться. Оно было машиной на холостом ходу, вечно готовой к действию. Вечно бодрствующей.
Я зажмурился, стиснул зубы, попытавшись в последний раз силой воли погрузиться в темноту небытия. Тщетно. Мысли о потраченном золоте, о сократившемся сроке, о розыске, о слабой Яране, о Силаре, который хрен знает, как приживется в моем новом взводе, о неизбежном докладе Коалиции — все крутилось, нарастая.
Белые и золотые линии на коже пульсировали в такт ускоряющемуся сердцебиению, освещая потолок призрачным светом. Золото на груди горело ровным, неумолимым жаром. Обратный отсчет тикал даже здесь, в темноте.
Открыл глаза, уставился в темный потолок. Ментальная усталость продолжала расшатывать нервы, но сон не приходил. Дверь в царство Морфея захлопнулась навсегда. Оставалось только ждать утра или… найти иное отвлечение.
Я поднялся с кровати, накинул обратно одежду, активировал Ольву, скрыв телые тату, а также молочное свечение внутри золотых линий. Вышел в гостиную.
Тишина. Ярана и Силар спали или пытались спать за закрытыми дверьми.
Бар. Мысль пришла сама собой. Выпить. Хотя бы попытаться притупить остроту мыслей. Я вышел в коридор, залитый мягким светом артефактных светильников в стенах.
Ковер глушил шаги. Я шел в сторону основного зала казино, к публичным зонам, где даже ночью кипела жизнь.
Поворот за угол — и я чуть не столкнулся с Сирмаком. Он шел навстречу, погруженный в свои мысли. Его могучая фигура казалась еще массивнее в полумраке. На нем был дорогой, но мятого вида спальный костюм из шелка, смотрящийся, с учетом его статуса в этом месте, довольно забавно.
— Марион, — его голос был хриплым, лишенным обычной деловой остроты. — Не спится? Или патрулируешь?
— Первое, — ответил я коротко. — Шел выпить. А ты?
Он недовольно поморщился.
— Документы. Не ждут. — Он махнул рукой в сторону своего кабинета. Потом его взгляд задержался на мне, стал чуть менее настороженным, чуть более… устало-оценивающим. — Выпить, говоришь? Не самая плохая идея в эту ночь.
Я поднял бровь. Такие слова после нашего последнего разговора? Интересно.
— Предложение? — спросил я нейтрально.
Он помедлил, его пальцы потерли переносицу.
— Почему бы и нет. Пойдем. И не будь таким настороженным. Начали мы, может быть, не лучшим образом. Но нет вечных врагов и вечных друзей, только вечный поиск выгоды.
Мы спустились на лифте. Сирмак молчал, его присутствие было тяжелым, задумчивым. Сели мы не в том баре, что находился в главном зале казино, а в отдельном, куда более кулуарном и тихом. Полумрак, бархатные диваны в нишах, приглушенная музыка — какая-то меланхоличная труба.
Запах выдержанного виски, древесного дыма и дорогой кожи. Бармен, молодой парень с идеально уложенными волосами, лишь кивнул Сирмаку, не задавая вопросов.
Мы сели за стойку, на высокие барные стулья с мягкими сиденьями. Сирмак жестом заказал себе что-то знакомое бармену. Я указал на бутылку темно-янтарного виски.
— Двойной. Без льда.
Бармен налил. Сирмаку подали широкий бокал с коньяком цвета старого золота. Мы подняли бокалы. Хрусталь звонко встретился.
— За деловые отношения, — произнес я, глядя Сирмаку в глаза через край бокала. — Какими бы они ни были.
Он усмехнулся, коротко, беззвучно. Звон его голоса был низким.
— За них, Марион. — Он отхлебнул коньяк, его лицо на мгновение исказила гримаса, не то от удовольствия, не то от горечи. — Непредсказуемые. Дорогие. Но… позволяющие обзавестись новыми собутыльниками, деловые отношения.
Я выпил. Виски обожгло горло, разлилось теплом по груди. Небольшое, но желанное облегчение. Я поставил бокал. Сирмак медленно вращал свой в толстых пальцах.
— Ты не из тех, кто сидит без дела, Марион, — начал он, не глядя на меня. — Каковы планы? Когда… снимете мою головную боль с доков? — Он явно имел в виду наше пребывание и розыск. — Или бравые бойцы Коалиции так и будут шкериться по казино и заказывать через моего управляющего запрещенку?
Я потягивал виски, чувствуя, как алкоголь пытается бороться с вечной бодростью тела.
— Планы? Для начала — уйти отсюда. Живыми. Сохранив то, что нажито… непосильным трудом. И теперь, когда мы обзавелись артефактами, это должно стать куда проще. Потом буду решать проблемы в Коалиции, накопилось там явно немало. А потом…
В собственном отражении в бокале я увидел вдруг искаженное гнилью лицо Иваки, заставившее меня непроизвольно вздрогнуть. Сирмак это заметил. Повернул голову, его глаза блеснули в полумраке интересом.
— Что потом?
— Тебе правда интересно или ты хочешь вызнать обо мне побольше?
— И то, и другое, — искренне ответил он.
— Ну, — хмыкнул я. — Я как бы старался держать это в секрете… впрочем, какая разница? Знаешь о пиратских Руинах Перекрестка?
— Слышал, — кивнул Сирмак. — Хотя Исхаку «обслуживают» пираты из другой… «юрисдикции», так скажем.
— Ну вот. Одна из основных моих целей — уничтожить пиратский совет Перекрестка.
Сирмак присвистнул.
— Амбициозно. Очень. Не знаю специфики этого твоего Перекрестка, но обычно главы таких организаций, как пиратские альянсы или преступные синдикаты национального уровня — Артефакторы на Эпилоге Хроники, а то и на Предании. Это не считая остальных лидеров.
— Знаю, — я отхлебнул еще виски. Тепло разливалось по телу, но не притупляло остроту мысли. — Знаю их всех поименно. И на самом деле с трудом представляю, насколько именно они сильны. Но они предали меня. Убили моих людей. За это… они заплатят. Все. Это не амбиции, Сирмак. Это долг.
Сирмак долго смотрел на меня. Потом медленно отпил коньяк.
— Долг… — он произнес слово с какой-то странной интонацией. — Сильная штука. — Он поставил бокал, повернулся ко мне всем корпусом. Его лицо в полумраке казалось внезапно очень старым и усталым. — Знаешь, Марион… у меня
