Чертоги Душ - Серослав Амадайн
— Само собой, всё остаётся в тайне! — твёрдо заявила Фелани и покосилась на варвара. — Если только хмель не развяжет язык.
Варвар враз посерьёзнел:
— Ваш сын, кем бы он ни был, лучший и достойнейший из тех, на кого мне приходилось работать! С шестнадцати лет я служу наёмником, и повидал таких господ, что самому хотелось им череп раскроить. Янко — первый из них, кто не жаждет убить брыча за то, что он не так посмотрел на благородного. И первый, кто назвал меня другом. Не только назвал, но и относится как к другу! Я сделаю всё, что от меня зависит дабы его тайна так и осталась тайной. Я всё сказал, госпожа.
— Друзьям за деньги не служат, — буркнул Варгон.
Я ожидал что варвар сейчас вспыхнет, и неодобрительно посмотрел на рукавого.
— Деньги всего лишь средство, а не сама цель. — ответил спокойно алагат.
«Оууу! Вот это ответочка! 1:0 в пользу сборной горцев!»
В этот момент сзади скрипнула дверь, и по лицам собеседников я уже понял кто там стоит. Обернувшись, я упёрся взглядом в зажатый в руках Сараны клинок, что подрагивающим кончиком острия касался ямки у основания моего горла.
«Что-то я зачастил чувствовать на своей шее острую сталь…»
Алагат шевельнулся, но я тут же шикнул на него.
— И это всё, что ты можешь сказать, анайлэ? — спокойно спросил я сестру. — Твою выходку, я восприму как результат твоей глупости! Если не сказать жёстче, сестра!
— Не смей называть меня так! — чуть надавив на клинок прошипела она.
— Ну убьёшь, и чё? — по простецки спросил я, а у самого всё сжалось внутри.
Стоило ей задуматься на секунду, как тут же справа мелькнул алагат и молниеносным движением выбивает у неё меч из руки. Сарана даже охнуть не успела!
— Да как ты смеешь…
— Спасая вас и ваших детей, госпожа, — в голосе Хаты проявились стальные тона, — погибло много добрых солдат! Не для того они гибли, что бы вы на себя обращали гневное внимание богов необдуманным поступком.
Все замерли в недоумении! Никто не ожидал от Хаты такой прыти и уж подавно, мудрых слов, которые скорее всего, когда-нибудь, приведут его на плаху.
— Верьте своему брату и воле богов. — Хата поднял меч, и протянул его рукоятью Саране.
Сестра мгновение поколебавшись, взяла меч и спрятала его в ножны, которые всё это время она держала в свободной руке.
— Тамари не должна ничего знать! — холодно произнесла она, и крутанувшись на пятках, покинула комнату.
— Завтра у меня много дел, так что прошу прощения, — потёр я то место, где пару минут назад ощущал свою смерть. — Варгон, пошли пошепчемся.
— Я!?…
— Мам, не переживай! Всё будет нормально.
Я как можно бодрее улыбнулся ей, но её взволнованный взгляд в этот момент, мне был знаком как никогда. Сейчас я видел взгляд переживающей за своих детей матери!
— Признаюсь, алагат хорош!
Варгон без особого приглашения расположился в корявом кресле, жалобно заскрипевшего под ним.
— Смотри развалится и в камин рухнешь! Как тот гость на гулянке. Только вот боюсь, про тебя быстро забудут.
Варгон скорчил кислую мину на лице:
— Оставь свои шуточки при себе! Лучше говори что хотел, а то рана разболелась на погоду.
— Откуда у тебя меч из небесной стали?
Варгон сменился в лице:
— С чего бы это?
— А с того, что Рахшанара можно было убить только оружием из этой стали. Простым клинком ты бы его даже не поцарапал.
— Кто сказал?
— Те, кто врать не станет. Так откуда?
Рукавой не то что бы был взволнован, но говорить явно не хотел. Однако ему пришлось.
— Клинок мне подарил твой отец, когда был жив. В день моего посвящения в урумы. На нём я клялся защищать эту семью.
— И почему ты так нехотя об этом говоришь? Правителям до́лжно делать такие подарки своим верным людям.
— Всё это из-за меня. Я не уследил и допустил чёрную сонницу в городе! Из-за меня и ты здесь, и разлад в роду!
«О как!?»
— С чего ты взял, что мог что-то сделать? Насколько я знаю, хворь была случайным поветрием, перекинувшимся на людей от скота…
— Это был аталан! — выпалил он неожиданно.
— Что? — нахмурился я.
— Я не видел его действий своими глазами, но я зацепил его тем клинком. Это было ночью, и я едва не убил этого ублюдка! А на следующий день появились первые заболевшие.
— Личные убийцы турима? Ты уверен?
— Они носят металлическую бляху на левой груди, со знаком своего братства. Обучаясь в Ратном лагере я встречал их пару раз. Именно она его спасла! Если бы я в ту ночь бил точнее…
— То ничего бы уже не изменилось! — теперь я перебил его. — Если он сделал своё дело, то его смерть ничего бы не изменила.
— А если он сделал это после?
— Ну убил бы его, пришли бы другие! Главный вопрос в том, почему турим заслал их на такое?
— Одним богам это известно. — ответил рукавой, смотря в очаг. — С тех пор я решил, что не достоин носить этот меч. В пещеру я шёл биться насмерть, и лишь поэтому к нему дотронулся вновь.
Теперь ясно, что так тяготило Варгона, и мне было жаль старого рукавого. На долю мужика выпало не мало испытаний!
— Нам всем придётся смириться со своими демонами ради общего блага. Верни себе клинок урум, и пусть он послужит вновь добрым напоминанием о твоей клятве!
Рах сидел забившись в самый тёмный угол камеры. Его было почти не видно во тьме, лишь пара тускло светящихся жёлтых зрачков говорили о том, что там кто-то есть.
— Жрёт? — спросил я Кедана, который горделиво держал осанку в присутствии Тамари.
— Жрёт, мой анай. — кивнул близнец. — Только не всё. От хлеба нос воротит, тварина.
Я продолжал стоять у клетки, всматриваясь в глубь камеры. Рах пошевелился и в свете факелов показалась его нога.
— Тамари, запиши.
Племянница кивнула, ставя небольшую переносную подставку на пол и водружая на неё книгу летописи. После, Тамари достала мешочек приточенных угольков, перегоревших из дерева рут (аналог нашего клёна, только с плодами в виде орехов) и приготовилась записывать.
— Рах: подгорная раса существ. Цвет кожи: разнится полагаю по кастам (этот факт я отметил ещё в пещерах!), но перед нами зеленовато-коричневый. Отметь — с преимуществом в сторону коричневого. — заострил внимание я на этом интересном факте, обернувшись к ней. — Успеваешь?
Тамари интенсивно покивала.
— Молодец. Так… Рост: шаг с пятой (мера в Турии — определяющая здесь и высоту и длину: шаг — примерно метр, а пята — двадцать пять сантиметров, всё так же примерно!). Цвет глаз: разнится — у этого жёлтый. А может они на свету меняются? — щурясь, подумал я в слух.
— Ща узнаем.
Сказав это, Кедан открыл клетку и смело вошёл в камеру. Через секунду в затянутом сумраком углу послышалась некая возня. Потом тихий рык раха, ругательства сквозь зубы Кедана и яркий звук затрещины. Рах заскулил в бессильной злобе и отчаянии, словно шавка в клыках тигра, а в следующий миг его хлиповатое тело просто выпало на свет.
Кедан застыл с клинком у его горла.
— Пиши: глаза при свете огня цвет и форму не меняют…
Дальше я некоторое время детально описывал физиологию раха, а племянница всё конспектировала. Скорее всего такой бестиарий уже наверняка имеется, но пока что у меня его нет. Поэтому Тамари придётся ещё много чего описывать в летописи, особенно по весне. Я собираюсь тщательно изучить местную флору и фауну. Так сказать, пощупать её глазами!
Покончив с описью этого существа я наконец задал ему животрепещущий вопрос:
— Скажи мне рах, ты знаешь турийский?
Удивляться моему вопросу никто не стал, помня рассказ про раха в подвале Клода. Но в этот раз меня ждал большой облом! Рах либо просто не хотел говорить, либо действительно ни
