Странные Земли - Андрей Стоев
— Долго спишь, Артём! — недовольно заявил Федя.
— С чего бы вдруг такая претензия? — удивился я. — Время полпятого ещё. Вы что, давно меня ждёте?
— Мы уже и позавтракать успели.
— Так и я уже позавтракал.
— Да? — Федя озадаченно поскрёб затылок. — Ну ладно тогда. Так что, Дерево, тронулись?
Михей не стал отвечать, а просто молча встал и неторопливо надел стоящий рядом с лавкой рюкзак. Ну, хоть этот не болтливый, а Федьку я как-нибудь перетерплю.
— Что за ружьё с собой взял? — кивнул на чехол у меня за спиной Федька, когда мы уже вышли из трактира и двинулись по улице.
Вопрос мне не понравился. Не то чтобы в таком вопросе было что-то особенное, просто не доверяю я им совершенно, и в любом вопросе вижу какой-то подвох. Потому что нет у Феди ни малейшей причины интересоваться моим ружьём.
— Переломка обычная, — неохотно ответил я.
— А, понятно, — успокоился он.
Чего он ожидал — что я боевую винтовку возьму? Впрочем, я бы, пожалуй, и взял, если бы она у меня была — исключительно из-за спутников, и не в последнюю очередь из-за того же Феди. А так-то моя старая, ещё отцовская переломка в тайге гораздо полезнее — заменить патрон на нужный в одностволке можно куда быстрее и проще, чем в каком-нибудь автоматическом ружье. Да и не стреляют в тайге очередями. Против крупного зверя моё ружьё, конечно, не годится, но крупный зверь мне и ни к чему — даже завали я, к примеру, лося — что мне с ним делать? А хищников сейчас можно не бояться — лето, зверь сытый, и с человеком предпочитает не связываться. Разве что не повезёт наткнуться на медведицу с медвежатами, но и там ничего тебе не грозит, если поведёшь себя правильно.
Правда, одностволкой мой арсенал не исчерпывался, но Федю я насчёт этого просвещать не стал. Лишние знания ведь лишние печали, а зачем печалить человека без нужды? В боковом кармане, прямо под рукой, у меня был пистолет — тоже однозарядный, к сожалению, зато лёгкий и плоский, и в кармане совершенно незаметный. Попал он ко мне случайно ещё в то время, когда я учился в школе. Случилась у нас тогда неподалёку очередная бандитская разборка — со стрельбой и трупами, как положено. Вот этот пистолет в горячке боя и отлетел в густую траву, а я его потом нашёл. Сначала хотел выбросить — однозарядки под стандартный винтовочный патрон редкостью не были, у нас их даже подростки делали, — но потом до меня дошло, что это вовсе не обычная пацанская самоделка. Выглядел этот пистолет не особо презентабельно, но если взглянуть на него повнимательнее, сразу становилось ясно, что делал его хороший мастер, а непрезентабельный внешний вид ему придали специально, чтобы не бросался в глаза. Оказалось, что у этой однозарядки имеется очень надёжный предохранитель, который при этом снимался одним движением пальца. Этот пистолет сделали для того, чтобы было безопасно носить его заряженным, и сделали его специально для скрытого ношения, как оружие последнего шанса. Прошлому владельцу, правда, он не помог, хотя из него явно выстрелили. Надеюсь, мне из него стрелять всё-таки не доведётся.
Далеко уйти нам не удалось — у самой границы свободной зоны нас остановил неожиданно показавшийся из переулка патруль стражи.
— Стоять! — скомандовал старший патруля с нашивками десятника. — Кто такие и куда направляетесь?
Стража начала патрулировать город недавно — раньше-то они и в нашей княжеской зоне не особенно мелькали, а уж в свободной зоне их и в глаза не видели, — но слушались патрульных все беспрекословно. Не сразу, конечно, стали слушаться; старатели — народ вольный, и поначалу всякое бывало. Но как только до всех дошло, что скандалистов стража запросто отходит дубинками, а в случае сопротивления застрелит без колебаний, желающие побуянить сразу как-то исчезли. Вот и мы не стали скандалить, а послушно остановились.
— Старатели мы, начальник! — радостно объяснил Федя. — Мы-то не стражники, нам работать надо. Сам должен понимать — сезон!
— Что же вы в сезон не работаете, а по городу ночами шарахаетесь? — скептически спросил старший.
— Да какая же это ночь, начальник? Утро уже. А мы в артель возвращаемся, приходили в город за лекарствами для парней.
— Что за артель?
— Сухой у нас артель держит, — ответил Федя после небольшой заминки.
— Слышал я про эту артель, старший, — подал голос один из стражников. — Про Сухого парни говорили, что мутноватый и себе на уме, но артель вроде ни в каких делах не светилась. Зато вот этого разговорчивого я сам помню — видел, как его к следователям таскали. Но раз живой, стало быть, сумел как-то отболтаться.
— Оклеветали меня, — хмуро сказал Федя, уже не улыбаясь. — Есть же такие сволочи на свете, как их земля носит? Но правда всё равно наружу выплыла.
— Выплыла у тебя правда, ну-ну, — скептически хмыкнул десятник. — А вот тебя я знаю, — повернулся он ко мне. — Ты же вроде местный? Решил в старатели податься?
Я сам его, правда, не припоминаю, но не удивлён, что он меня откуда-то запомнил. Рифейск — город маленький; если ты сам кого-то не знаешь, значит, знаешь того, кто знает. К свободной зоне это, правда, не относится, у старателей там постоянное бурление — новые появляются, старые исчезают. Их никто не считает, они к населению Рифейска как бы и не относятся.
— Да я не старатель, — пожал я плечами. — Я геолог, университет закончил. Вот решил погулять по округе с ребятами, посмотреть, где что лежит.
— Геолог и с артельщиками? — недоверчиво переспросил десятник, а потом до него дошло: — От Ренских уволился?
— От Орловских, — поморщился я.
И этот всё знает, один я дурак дураком. А управляющий-то наш, наверное, думал, я тоже знаю, что Ренские всех поувольняли, и что в городе работы нет. Оттого и был уверен, что никуда я не денусь. А я вот ничего не знал, и делся.
— Понятно, — с сочувствием в голосе сказал десятник. — Ладно, идите своей дорогой, только в
