Локки. Потомок бога. Книга 11 - Евгений Валерьевич Решетов

— Кто и где должен отдать тебе вторую половину? — спросил я, нависнув над ним.

— Через полчаса… возле храма Кхарна, — прохрипел тот.

— А где первая половина? — хмуро спросил я, всё ещё не веря, что за всем этим стоит Хеймдалль.

Ну на кой хрен ему подобный финт? Ради чего? Мы с ним не конкуренты. Просто подгадить? Завидует, что Древний выбрал меня, а не его? Нет, не похоже на Хема.

— Тут недалеко я её прикопал, — просипел бородач, слизав с дрожащих губ алую слюну. — За кабаком «Вечный Хаос», там мусорная куча. Возле неё и закопал, накрыв ржавым ведром, чтобы потом быстрее найти.

— Мых, иди выкопай золотишко и принеси сюда, — приказал я, подумав, что Рубака ещё необстрелянный воробей — вдруг сбежит с кучей денег?

Старик кивнул и вышел из проулка под хлопки фейерверка, раскрасившего ночное небо.

— Если соврал — тебе конец, — угрожающе выдал я, присел на корточки и взглянул прямо в расширившиеся глаза мужику.

Кажется, он не врал. Но его слова могли и не быть правдой. Он же пересказал лишь то, что видел, а иллюзии никто не отменял. Кто-то мог притвориться Хеймдаллем.

— Не врал, не врал, господин! Всё рассказал как на духу! — жалобно простонал он, уже давно перестав напоминать того яростного отморозка, каким был в таверне.

— А где вы взяли своих баб? Они в доле?

— Нет! Просто наняли шлюх изобразить наших баб, чтобы был повод для драки…

Я хмыкнул и почесал затылок через спутанные волосы. Не нравится мне всё это, ох не нравится.

Меня вдруг накрыло волнение за Инварра и Крушителя. Может, я всё же сглупил, оставшись тут? Что если следовало пойти с ними?

Сердце забилось сильнее, а во рту появился кислый привкус.

— Вот оно! Вот! — ворвался в проулок Мых.

В его перепачканных промёрзшей землёй руках красовался чёрный мешочек с горловиной, перетянутой кожаным шнурком.

— Открывай, — приказал я, — только осторожно. Вдруг рванёт?

Старик кивнул и принялся развязывать шнурок.

Я прикинул, что форма и вид монет могли бы что-то подсказать… Но вместо золота Мых высыпал на снег мелкие птичьи косточки.

— Какого хрена?.. — вскинул я брови и посмотрел на бородача.

Тот распахнул глаза и залопотал, захлёбываясь воздухом:

— Обокрали! Гады! Я же золото закапывал! У-у-у, сволочи!

Он сокрушался так искренне, что сомнений не осталось — не притворяется.

— Кто видел, где ты закапывал золото? — процедил я, присев возле косточек и подняв одну двумя пальцами.

— Никто! Никто! — полузадушенно прохрипел он.

Я хмыкнул, разглядывая косточку. От неё слабо тянуло магией. И кажется, я начал догадываться, что произошло.

Бросив косточку в снег, я выпрямился и подошёл к бородачу, кусающему губы.

— А часто ли ты со своими подельниками проворачиваешь такие делишки? — впился я в него требовательным взглядом.

— Бывает… — сознался тот и добавил, дёрнув щекой с засохшей кровью: — Токмо мы обычно на дорогах шалим, обозы купчиков пощипываем. Стражу стороной обходим.

— Хм, забавно. Значит, мелочишкой промышляете, а тут решили связаться с небожителем. Интересно, — задумчиво почесал я небритый подбородок и перевёл взгляд на Мыха.

— Что-то сообразил, Локки? — жадно спросил старик.

— Ага. Этих идиотов обманули как последних баранов. Им с помощью магии всё внушили: и золото, и храбрость, и образ Хеймдалля.

— Ого! — ахнул Рубака, округлив глаза. — А так можно?

— Даже нужно. Хитрый ход, — поцокал я языком и махнул рукой прислужникам. — Пойдёмте на стадион, господа. Больше мы ничего здесь не добьёмся.

— А встреча у храма Кхарна, где должны передать вторую половину золота? Может, удастся цапнуть этого передавальщика? — прострекотал Рубака, желая быть полезным.

— Не будет там никого. Только время потеряем, — бросил я и пошёл к выходу из проулка.

— А с этим что? — спросил Мых, указав на съёжившегося бородача.

— Что хотите, то и делайте, — проронил я.

Старик и Рубака появились из проулка спустя десяток секунд. И оба довольно лыбились — то ли такие заядлые душегубы, радующиеся любому убийству, то ли решили оставить бородачу жизнь и теперь считали себя благородными рыцарями.

Оба хитро посмотрели на меня, ожидая, что я начну расспрашивать, как они поступили. Но я не оправдал их надежд и молча пошёл в сторону стадиона.

Под ногами хлюпал раскисший грязный снег, а в уши врывались пьяные вопли и смех веселящихся горожан, звуки музыки, рёв медведя и хлопки фейерверков.

Ноздрей же касался хлебный запах пива, потных тел и лошадиных каштанов.

Дерьмо приходилось обходить, попутно пропуская то и дело проносящиеся по улице сани да повозки, запряжённые и конями, и оленями, и прочими копытными. Причём о правилах вождения тут, кажется, не слышали. Горожанам приходилось прижиматься к стенам домов и заборам, чтобы не угодить под копыта. А кто-то, уже порядком повеселившись и напившись, храпел в сугробах на обочинах улиц.

Но я ни на что не обращал внимания, энергичным шагом двигаясь к стадиону. И когда добрался до распахнутых ворот, сразу же подскочил к парочке охранников.

— Любезные, подскажите-ка, не проходили ли недавно здесь два воина: один здоровенный безобразный великан с молотом, а другой — такой же безобразный чёрт с секирой?

Те опасливо переглянулись и покосились на меня, не спеша с ответом.

Моя буйная фантазия тут же выдала мне печальный ответ, нарисовав картину того, как Инварра и Крушителя по дороге сюда сгубили злопыхатели, расчленили, пожарили над костром и сожрали. Заодно и Тахрир прибрали к рукам.

— Ну, были тут двое, — ответил один охранник и ещё раз скользнул по мне опасливым взглядом. — Но я бы не назвал их уродливыми. Так, на любителя. Прошли минут десять назад.

Я с облегчением выдохнул и достал из кармана золотую монету.

— На тебе за твои золотые слова.

Движением большого пальца я отправил монету в воздух. Она сверкнула в лунном свете и очутилась на раскрытой ладони охранника. Тот тут же попробовал её на зуб, убедился, что настоящая, и принялся истово благодарить меня и кланяться, не обращая внимания на завистливый взгляд своего сотоварища.

Я прошёл мимо них и услышал за спиной ворчание Мыха:

— Ежели так золотом разбрасываться, то можно без оного остаться.

— Ну, наверное, нашему господину лучше знать, — негромко произнёс Рубака, но так, чтобы я услышал.

— Эх ты, подлиза, — укоризненно проговорил Мых.

Я же мысленно хмыкнул, прошёл между трибун и оказался возле покрытого наледью бревенчатого бортика, огораживающего арену. Там уже секирами сражались бойцы под хриплые крики публики.

Сразу же нашёл взглядом Инварра. Тот гонял под куполом орка,