Ловкач - Ник Перумов
Я нахмурился.
— Что это значит? Ты ж только что корень выжгла.
Она прищурилась, глядя на меня почти с жалостью.
— Корень выжгла, да рубец на жизнь его останется. Слабое место. Будет дрянь эта знать, где путь-дорожка протоптана, будет пытаться вернуться. Ворс, он ведь клеймо ставит: раз коснулся — всё, чужим станешь.
Марья усмехнулась уголком губ.
— Вот тут баба Вера права. Метка Савву теперь навсегда отметила. Не уйдёт.
Я резко поднял голову на неё.
— Что значит — навсегда?
Марья глянула прямо в глаза — спокойно, почти с интересом.
— То и значит. Мальчишку твоего теперь многим, кому не надо, легче заметить будет. И уж ты решай сам: таскать за собой такую ношу или оставить, пока не поздно.
У меня сжались кулаки, но я промолчал. Савва застонал и шевельнулся, будто услышав её слова.
Вера Филипповна тяжко вздохнула, поправила на нём одеяло.
— Спорить бесполезно. Жить будет — и то ладно. А там уж сам решай, Ловкач. Но помни: грязь эта своих жертв не забывает.
В горнице снова воцарилась тишина, только потрескивали угли в остывающей жаровне да тяжёлое дыхание мальца было слышно в полутьме.
Я смотрел на Савву. Кажется, что паренек просто спит, дышит ровно, и губы не синеют больше, и лицо не бледно, но…
Метка. Клеймо. Чужая печать, как назло, отпечаталась именно на нём.
«Оставить», — шептал холодный голос рассудка. Так проще. Так безопаснее. Мир сам подсказывает — избавься от слабого звена.
Но я уже знал: не оставлю. Не потому, что великодушный или добрый. Просто — мой он. Сапожок. И пока он дышит рядом, я не отдам его никому.
Марья всё ещё стояла здесь, прямая, надменная, словно королева в этой лачуге. Её глаза говорили: «Откажись, пока не поздно».
Вера Филипповна устало потирала виски, качала головой: «Беда впереди».
А я только плотнее сжал кулаки.
— Я его не брошу, — сказал себе тихо, едва шевеля губами. — Хоть ворс, хоть Узлы, хоть сам Лигуор!..
Сказал — и сам удивился. Лигуор к чему сюда?.. Он мне разве враг?
«А разве нет? — сказал мне кто-то моим собственным голосом. — Что едва не убило Сапожка?..»
Савва зашевелился, и я наклонился ближе. Он спал, но рука его, слабо дрожа, ухватила мой рукав и не отпускала.
Я накрыл его ладонь своей — и понял: да, беда впереди. Но она будет нашей общей бедой.
От автора:
Я вернулся, когда обо мне уже забыли
Магия выродилась, духи стихий стали монстрами
А аристократам на всё наплевать
Пора показать всем настоящее волшебство!
https://author.today/reader/450452
Глава 15
Княгиня и князья
В горнице уже давно стояла тягучая тишина. Савва спал, тихо посапывая, на его лбу ещё блестели капли пота. Вера Филипповна, упершись локтем в колено, задремала прямо сидя на лавке, подбородок упал на грудь. Гвоздь захрапел за столом, уронив голову на руки.
Всех сморило? Вот так сразу?
Я оглядел их всех и снова перевёл взгляд на Марию. Она сидела неподалёку, прямая, как статуя, глаза тёмные, не мигают. Кольнула иглой мысль — а не она ли всех усыпила, тихонько, как умеет?
— Ну что, — сказал я негромко, — думаешь, теперь ты здесь за хозяйку?
Мария чуть повернула ко мне лицо. Усмехнулась уголком губ.
— Они просто уморились. Каждый своё дело сделал, борьба лихая была.
— А ты? — я не сводил с неё взгляда. — Домой не пойдёшь?
Она покачала головой.
— Не могу. Пока мальчишка не придёт в себя — не могу.
Я хмыкнул.
— Не можешь оставить? Я думал, тебе до него дела нет.
Она пожала плечиками — движение лёгкое, изящное, манеры будто из института благородных девиц.
— Сам мальчишка мне и впрямь безразличен. Но моё доброе имя — совсем нет. Если он умрёт, кто скажет: «Баба Вера не справилась»? Все скажут: «Марья прозевала». А этого уж я не позволю.
Я хмыкнул, откинулся спиною на стену, нисколько не пряча оценки во взгляде.
— Значит, тебе и вправду всё равно. Только имя твоё тебя и волнует, а на людей наплевать.
Она посмотрела прямо мне в глаза — холодно, колюче.
— Каждый держит то, что ему дорого. У тебя этот мальчишка. У меня — моё имя. Вот и вся разница.
Я глядел ей прямо в лицо, пытаясь отыскать в глазах хоть каплю жалости или сочувствия. Но нет. Красота её была безупречной, а вот взгляд — как лезвие ножа.
Что за игра у этой девки?.. А ведь игра есть. Не за монету пришла она сюда.
Я вытянул ноги, скрестил руки на груди — на вид кажусь расслабленным, уставшим, неопасным — и тихо сказал:
— Ты вот говоришь — «имя». А откуда оно у тебя взялось? Никто ж из старых воров тебя не знает.
Мария чуть усмехнулась.
— Удивительно, да? Имя есть, а корней будто нет.
— Корней нет — и доверия не видать, — парировал я. — Ты ж сама это понимаешь.
Она наклонила голову набок, её медно-рыжие волосы блеснули в свете керосиновой лампы.
— Доверие… — повторила она, будто смакуя слово. — Ты сам-то кому доверяешь, Ловкач? Этой старухе? Или вот этому здоровяку, что храпит, как медведь?
— Савве, — ответил я резко. — Ему я верю.
Мария тихо рассмеялась, но и тут не было ничего, кроме насмешки.
— Веришь мальчишке, которого втроём едва от смерти оттащили? Что ж, благородно. Но и глупо. Его конфетой поманишь, он и побежит. А уж за золотой всё на свете продаст. Тебя не исключая.
Я наклонился вперёд.
— А ты? Ты кому веришь?
Она задержала взгляд на
