Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

— Что-то случилось? — брови Макса — в отличие от волос, навсегда побелевших на Карловом мосту, они так и остались тёмными — озабоченно вскинулись. Ведьма вздохнула и открыла было рот, но тут вмешался Иржи.

— Не представишь нас? — поинтересовался приятель с хрипотцой в голосе, и Максим, удивлённо оглянувшись на него, кивнул:

— Пани Хелена. Она…

— Ведьма, — с улыбкой отрекомендовалась девушка, протягивая Шусталу тонкую руку. Иржи подхватил её, с неожиданной галантностью наклонился и легонько коснулся тыльной стороны кисти губами.

— Очень приятно. Капрал Иржи Шустал.

— Знаю, — только и сказала Хеленка, но секунду-две зелёные глаза внимательно изучали лицо стражника, прежде чем снова обратиться к Максу.

— Случилось, — она кивнула в сторону малостранского берега. — На Петршине сегодня умер в богадельне нищий.

— Эм… — капрал-адъютант замялся, не понимая, какое отношение смерть нищего имеет к ночной вахте.

— На нищем был старый латаный дублет.

— Эм…

— А в дублете оказались зашиты золотые монеты.

— Интересно, — задумчиво пробормотал Максим.

— Ещё интереснее, чем ты думаешь. Перед смертью нищий исповедовался и рассказал, откуда у него это золото.

— Он кого-то убил?

— Не настолько банально. Мы же в Золотой Праге! Он нашёл клад.

— Повезло, — пожал плечами парень. — Хотя, видимо, не очень, раз умер, не успев воспользоваться.

— Верно, — кивнула Хеленка. — Золото он выкопал в Вальпургиеву ночь. Там же, на Петршине, у источника.

— Какого источника?

— Того, что потом даст начало прудикам в садах Кинских.

— Чьих садах? — подал недоумённый голос Иржи. Максим только мотнул головой, давая понять, что объяснит всё позже.

— Это которые почти прямо вверх по склону от моста Легионов?

— Они самые. Только здесь и сейчас там просто несколько крестьянских домиков с садиками и виноградниками, а в основном — лес.

— Сдаётся мне, что вряд ли нищий, гуляя по лесной чаще, случайно наткнулся на клад.

— Я не нарадуюсь твоей сообразительности, — широко улыбнулась ведьма. — Конечно же, нет. Многие городские бродяги перед самой Пасхой уходят за стены — когда кончается пост, в деревнях охотнее подают, можно подкормиться, а кто не ленится — и работу найдёт, весной в селе без дела не сидят. Так что наш нищий…

— Он уже «наш»?

— Не перебивай. Наш нищий возвращался после своего «турне», и решил заночевать в дупле старого дуба, который растёт на склоне выше от родника. Вообще он рассчитывал к вечеру быть уже на Малой Стране, потому что сам понимаешь — Вальпургиева ночь не лучшее время, чтобы шастать по чащам.

— Не понимаю, — пожал плечами Максим. Зато Иржи, напротив, энергично закивал, соглашаясь с девушкой.

— Ближе к полуночи нищий услышал, что кто-то пробирается по лесу. Несколько человек остановились у источника, и походило, что один из них — пленник, потому что его грубо, с тычками и пинками, расспрашивали, дескать, какое именно дерево он во сне видел, и с какой стороны копать…

— Погоди-погоди! Это же старая легенда, про крестьянина и солдата. Крестьянин три раза видел во сне караульную будку на Карловом мосту, а когда пришёл туда, то солдат, стоявший в карауле, сказал, что три ночи подряд видел во сне сельский дом и яблоню, под которой зарыт клад. Это был дом крестьянина, они откопали клад и честно поделили его пополам.

— Думаю, мы можем записать это в альтернативные концовки, — с серьёзным видом заявила Хеленка, и глаза её на мгновение погрустнели. — Как видишь, в нашем случае не было ни яблони, ни солдата, ни честного дележа.

— А что было? — спросил Макс, не уверенный, что хочет узнать продолжение.

— Кто-то из «конвойных» перестарался: пленник неудачно упал и ударился головой о камень у ручья. В тот же миг в лесу заухало и захохотало, а вся компания бросилась прочь с Петршина. Нищий чуть не умер со страху в своём дупле, потому что за неудачливыми кладоискателями погналась, кажется, вся Дикая Охота. Но когда лес затих, он выбрался из укрытия и подошёл к телу. Пленник был ещё жив, и успел перед смертью указать место, где зарыт клад. Бродяга выкопал золото, а в благодарность похоронил своего благодетеля там, где оно прежде лежало.

— Какое отношение это всё имеет ко мне? — растерянно спросил Максим. — И откуда ты-то так хорошо осведомлена о случившемся?

— Что касается моей осведомлённости, то это к делу не относится. Просто примем как факт, что сведения надёжные и точные.

— Допустим.

— А относительно второго, — Хеленка как будто замялась, потом встретилась взглядом с Шусталом, всё ещё зачарованно разглядывавшим её, и, легонько улыбнувшись, продолжила:

— Думаю — но это только моё предположение, заметь — что таинственные кладоискатели, не погнушавшиеся в погоне за золотом запачкать в крови руки, имеют какое-то отношение к неожиданно наступившей зиме.

— С чего бы?

— Ты не читал «Тёплый хлеб» Паустовского? — вместо ответа поинтересовалась девушка. — Жаль. Ну, пересказывать не буду, но суть в том, что у него в основе повести довольно старый сюжет: за равнодушие и жестокость наступает расплата в виде холода, и спастись можно только искренним дельным раскаянием.

— Всё равно не понимаю, с чего бы поиски клада, даже с убийством, привели к этому, — Макс махнул рукой, будто обводя застывший в холодной ночи пейзаж, где даже редкие огоньки факелов и фонарей, казалось, съёжились под ледяным дыханием ветра.

— С того, что случай на Петршине — далеко не первый. Я лично знаю о трёх, но, возможно, их куда больше. И все три произошли за последние пару месяцев. Ты слышал о доме «У красного колеса»?

— Это там, где в Страстную пятницу погибла в колодце служанка? — неожиданно продемонстрировал осведомлённость Иржи.

— Именно, — девушка быстро взглянула