Первый всадник - Алексей Валерьевич Шмаков

Гришка облизнулся и громко сглотнул, глядя на иллюзию зефира. Если бумага и деревяшки были настоящими, то он — нет.

— Ольга Леонидовна, может, не нужно к директору? Мы правда больше не будем. Просто очень захотелось зефира на костре пожарить, а из школы до конца занятий нас никто не выпустит. Да и урока не было. Вот мы…

— Почему все остальные дети нашли, чем заняться в классе, и никуда не уходили, а вам так срочно зефира захотелось?

— Потому что они глупые и боятся, что их поругают, — выдала Ленка, которая всегда говорила то, что думает, и лезла вперёд всех.

Полная противоположность молчаливому и скрытому Гришке.

— Выходит, что вы не боитесь? Поэтому не вижу ничего плохого в том, чтобы заглянуть к Александру Михайловичу. Он единственный, кто хоть как-то может влиять на вас.

— Я не боюсь никого! — гордо вскинув голову, произнесла рыжая, а Мира в этот момент закрыла лицо ладонью и покачала головой.

До моего появления именно она была во главе всех начинаний трёх всадников. Не только планировала каждую шалость, но и занималась полным сопровождением — от появления идеи до её воплощения.

Но стоило мне согласиться влиться в их компанию, а случилось это примерно через неделю после нашего переезда в Новую Слободу, большая часть функций лидера Мира с радостью скинула со своих плеч, взвалив их на мои.

Как говорится, не можешь победить зло — возглавь его.

Для меня это оказалось идеальным решением. И вот сейчас я первым шёл следом за завучем.

— Александр Михайлович, снова они. На этот раз собирались развести костёр под центральной лестницей и жарить там зефир, — с ходу выдала Ольга Леонидовна, даже не подумав спросить разрешения войти в кабинет.

А стоило это сделать. Директор был не один.

Помимо Бродского в кабинете находились ещё трое: двое мужчин разных возрастов и женщина лет сорока.

Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, кто это. Все трое держались так же как Илларион. Они даже бровью не повели, когда Азарская так бесцеремонно ворвалась в кабинет директора.

Впрочем, и сам Александр Михайлович не удивился. Мне даже показалось, что он рад нашему появлению.

— Спасибо, Ольга Леонидовна, я как раз собирался найти Мирославу, Григория и Елену. Ну и Максим здесь не будет лишним. Вы уже подготовили все документы, о которых я просил?

— Почти всё уже закончила, осталось только привести в надлежащий вид, — тут же выпалила Азарская, которая совершенно точно ещё ничего даже не начала делать. Слишком она напряглась и начала медленно пятиться к распахнутой двери.

— В таком случае не смею вас задерживать. Отчёты должны быть у меня за час до окончания рабочего дня. Закройте, пожалуйста, дверь и позаботьтесь, чтобы больше никто не отвлекал меня.

— Х-хорошо, — выпалила Азарская и исчезла, оставив после себя лишь недоумение на лице Ленки.

— И это всё? Чего она тогда нас так пугала по дороге? Александр Михайлович, о чём вы хотели с нами поговорить и кто эти люди?

Прямолинейность и полное отсутствие хоть какого-то чувства такта.

Даже не верится, что Ленка — единственная среди нас аристократка. Причём из очень древнего рода с многовековой историей. И феномен, который никто не может понять.

До появления на свет Елены Шуйской всадниками становились исключительно дети из обычных семей, в которых и магов отродясь не было.

Поэтому Ленке спускалось с рук многое. В том числе и периодические побеги в леса, поля и так далее. Вот и сейчас Бродский даже не обратил внимания на её такое панибратское отношение.

В отличие от одного из мужчин — самого старого из этой троицы. Вон у него даже волосы седые имеются. Он нахмурился, явно не одобряя подобное отношение к старшим.

— Позфольте предстафиться, — заговорил седой. — Меня зофут Матиас, и я прибыл, чтобы приступить к сфоим обязанностям фашего слуги, госпожа.

— Хрень какая-то, — услышав это, выдала Ленка.

Подбоченилась и в два шага оказалась рядом с Матиасом, глядя на него сверху вниз.

Как это получилось у самой мелкой из нас, ума не приложу. Должно быть, это у аристократов в крови — смотреть на других с презрением.

— Я же говорила отцу, что если он ещё раз попытается приставить ко мне шпика, то пусть даже не думает, что я буду себя примерно вести на его юбилее!

— Лен, ты явно обозналась. Этот человек точно не имеет никакого отношения к Шуйским, — вмешался я. — Ещё я точно могу сказать, что двое оставшихся скажут то же самое, только в отношении Миры и Гришки. Когда мы переехали в Слободу, дома уже ждал такой же кадр. Благо, что мой оказался местным и отлично разговаривает по-русски.

Рыжая непонимающе уставилась на меня.

— Что же, вижу, что вы вполне способны разобраться здесь и без меня. Поэтому оставлю вас. Ещё столько всего сегодня нужно успеть сделать, — встал из-за стола директор и двинулся на выход. В дверях он остановился и обратился к нашей четвёрке: — Если что, зовите меня. В этом кабинете даже сам император не сможет причинить вам вред.

После этого дверь закрылась, и со своего места встала женщина, явно имеющая среди своих предков выходцев из кочевого народа. Так и казалось, что она сейчас попросит позолотить ручку и готова рассказать всё, что было и будет.

— Я — Мадонна и поклялась всем, что буду следовать за третьим всадником.

Следом за цыганкой поднялся самый молодой из присутствующих. Рыжий улыбчивый парень в клетчатом костюме.

— Моё имя — Рихард. И единственная цель моей жизни — быть полезным второму всаднику.

Гришка, как всегда, был хмурый, и на этот раз у него ничего не нашлось под рукой, чтобы закинуть в рот, поэтому в ход пошёл кусок отрывного календаря, висевшего на стене. А вот Мира улыбалась так, словно всю жизнь ждала, когда к ней придут и скажут, что хотят служить.

— Госпожа, я не имею никакого отношения к роду Шуйских. Как и не работаю на фашего государя или любого другого политического деятеля империи. Я прибыл сюда из Дублина по указанию прошлого господина. Он наказал мне предстафиться фам именно ф этот день. Рихард и Мадонна также сказали о приказе фаших предшестфенникоф.

— И что прикажете нам делать? — спросил жующий бумагу Гришка. — Как я домой приду и