Истинная на сдачу, дракон в комплекте - Ника Калиновская
Я потянулся к плите и, недолго думая, сорвал крышку с ближайшей кастрюли. И тут меня окончательно накрыло. Аромат — густой, пряный, до смешного аппетитный — ударил в нос так сильно, что я едва не пошатнулся. Желудок тут же предательски сжался в тугой узел, напоминая, что в последний раз я ел в лучшем случае вчера... а может, и вовсе позавчера.
Не заморачиваясь поисками приборов, я ухватил первую попавшуюся большую ложку и, не теряя времени, начал есть прямо из кастрюли, не обращая внимания на царящий вокруг полумрак. Мясная каша оказалась настолько вкусной, что я был готов выдать Орлину почётную грамоту за спасение жизни.
Я зачерпнул ещё одну ложку, когда вдруг за спиной скрипнула дверь. Застыл с поднятой рукой, всё ещё держа ложку в воздухе, и медленно обернулся. В проёме появилась тонкая женская фигурка. Она сделала шаг вперёд, и мягкий свет свечи выхватил из полумрака знакомые черты. И тут я окончательно потерял способность соображать.
Александра.
В одном только тонком, почти невесомом белье и домашних тапочках. Хрупкая, растрёпанная, чуть растерянная... но при этом настолько настоящая и живая, что мне на секунду захотелось ущипнуть себя.
Сердце взбесилось где-то в груди, отбивая сбивчивый марш, дыхание перехватило, а губы пересохли так, будто я сутки плутал по пустыне без воды. Я поспешно провёл языком по ним, надеясь вернуть себе способность говорить, но без особого успеха. Может, у меня всё ещё жар? Может, это галлюцинация? Очень убедительная, надо сказать...
Я продолжал таращиться на девушку, нелепо застылший посреди кухни с ложкой в руке, словно какой-то статный истукан, посвящённый в тайны ночной дегустации.
Если это сон — пожалуйста, никто меня не будите.
— Извините! Я всего на пару минут... — пискнула девушка и буквально испарилась за дверью.
Я остался стоять посреди кухни, тяжело выдохнув и проводя рукой по лицу, словно пытаясь стереть увиденное... или хотя бы стряхнуть с себя внезапную горячку. Значит, всё-таки не сон. Очень уж яркий, слишком реальный.
Опустив взгляд на кастрюлю в своих руках, я поморщился. О, боги! Я выгляжу как последний простолюдин — стою посреди кухни, лопаю еду прямо из общей кастрюли!
Почувствовав неясное чувство стыда, я вскочил и в горячке начал рыскать по кухне в поисках тарелки и столовых приборов, двигаясь с такой скоростью, будто кто-то выставил мне задание на время. Шарил по полкам, стучал посудой, ронял какую-то утварь — короче, вёл себя так, что любой повар бы меня немедленно прогнал веником. Пару раз мне даже показалось, что где-то в углу что-то странно шуршит, но, озабоченный своим спасением, я решительно проигнорировал подозрительные звуки.
Уже на бегу я услышал лёгкие аккуратные шаги в коридоре.
Чёрт!
Я с силой втолкнул себя обратно к столу, судорожно схватил первую попавшуюся вилку... и, разумеется, ухватился за неё не той стороной. Чуть не выругавшись вслух, поспешно перевернул прибор в руках как раз в тот момент, когда дверь скрипнула.
Когда Александра снова появилась на пороге, я сидел за столом самым приличным видом, лениво ковыряя кашу в тарелке, словно еда меня уже и не особенно интересовала. Хотя, по правде говоря, мой желудок всё ещё отчаянно требовал продолжения банкета.
Девушка заглянула в кухню так осторожно, словно боялась, что я брошу в неё кастрюлей. Её щеки пылали не хуже печки в дальнем углу, а взгляд беспокойно метался где-то на уровне моих локтей, лишь бы не смотреть прямо в глаза.
— Я... э-э... — начала она, явно пытаясь найти хоть какое-то объяснение своему внезапному ночному вторжению, особенно учитывая, в каком виде оно произошло. — Просто... я услышала шум... и... решила... проверить...
Её голос терялся, а слова превращались в нечто совсем бесформенное. Я великодушно сделал вид, что всё происходящее абсолютно нормально: ну, подумаешь, ночью на кухне встречаются полуодетые юные леди и раненые герцоги — обычное дело!
Поэтому я улыбнулся уголком губ и отвел взгляд, давая девушке время прийти в себя. И, кажется, это сработало.
— И ещё... — вдруг робко добавила она, запнувшись на полуслове, — я хотела... сказать спасибо. За подарки.
Я удивлённо вскинул бровь, а затем непроизвольно скользнул взглядом по своей собеседнице. Бежевое платье мягко обнимало её тонкую фигуру, оттеняя светлую кожу и подчёркивая хрупкость. Волосы чуть растрепались, но в этом беспорядке было столько девичьей живости, что сердце у меня предательски ёкнуло.
— Тебе очень идёт, — хрипло проговорил я, больше не в силах притворяться безучастным.
Александра вспыхнула ещё ярче, словно её окатили кипятком, и поспешно уткнулась взглядом куда-то в район края столешницы. Девушка продолжала смущённо переминаться с ноги на ногу, стараясь держаться естественно, но выдавала себя с головой: пальцы нервно теребили складку платья, а взгляд то и дело ускользал в сторону.
— Вы... э-э... как вы себя чувствуете? — всё-таки нашлась она с вопросом, будто лихорадочно вспомнив приличную тему для разговора.
Я быстро кивнул, всем своим видом показывая, что жив-здоров и даже вполне способен вести светские беседы посреди ночи, с ложкой в одной руке и вилкой в другой.
— Лучше, чем заслуживаю, — усмехнулся я. — Особенно после такого приёма.
Александра пискнула что-то в ответ — возможно, это должно было быть вежливое «рада слышать», — и судорожно сцепила руки за спиной.
— Я рада... То есть... Хорошо, что вы... — Она запуталась в словах окончательно, так что закончила фразу невнятным вздохом и снова уткнулась взглядом в край стола.
Я едва сдержал улыбку и уже собирался как-то подбодрить девушку, как вдруг снова послышалось шорох в углу кухни — там, где тень от шкафов сливалась с полумраком. Мы оба, как по команде, замерли.
Я осторожно поставил ложку в край тарелки, Александра чуть приподняла подол платья, словно готовясь при первой угрозе спасаться бегством. Не сговариваясь, мы одновременно перевели взгляды на темный угол, стараясь не дышать громко.
И, честное слово, в ту секунду я бы не удивился, если бы из тени выкатился ещё один сюрприз этой странной ночи.
Я не сразу понял, что делаю — просто резко поднялся, будто кто-то дёрнул за невидимую нить, и шагнул вперёд, заслоняя собой Александру от угла кухни, погружённого во тьму. Это вышло почти инстинктивно, без обдумывания. Лишь одна мысль промелькнула: если это опять ржанник или новая пакость, подосланная кем-то с чувством чёрного юмора, пусть сперва
