Мир сошел с ума (СИ) - Greko

— Ветер им в помощь. Марселя ставят, — с видом знатока прокомментировал Ловелас, вглядываясь в бинокль. — Не терпится им что ли с нами пересечься? Будем сближаться или нет?

Его вопрос меня застал врасплох. Любоваться издали гордым парусником — это одно, а маневрировать рядом — оно нам надо? Или пусть дети посмотрят вблизи, как матросы на вантах и реях управляются с парусным вооружением трехмачтовика в открытом море? Когда они еще такое увидят?

— Под чьим флагом идет шхуна? — спросил я для проформы. Хотя в мире и шла война, САШ оставалась нейтральными, и нам ничто не грозило.

— Скорее барк, если судить по вооружению, у него прямые паруса, — поправил меня капитан. — Еще далековато, — поморщился он, опуская бинокль. — Так мне увеличить ход?

— Не стоит впустую тратить топливо. Мы так или иначе пересечемся.

— Тут с вами не поспоришь, — согласился Ловелас. — Идем сходящимися курсами. Одно не пойму — куда они-то намылились? Что за странный курс на юг? Собрались в Антарктиду?

— Скоро разберемся.

Ветер свежел, на паруснике взяли рифы, но совсем немного — лишь для того, чтобы неожиданным шквальным порывом не порвало паруса. Барк летел над волнами словно птица со множеством белоснежных крыльев, его нос то и дело окутывала пенная взвесь — удивительно красивое зрелище, привет из прошлого, из тех времен, когда чайные клиперы наперегонки гнали из Индии в надежде всех обойти. Из тех времен, когда за за боевыми кораблями не стлался уродливый черно-сизый дым. Когда на палубе пахло не сгоревшим углем или мазутом, а смолой, пенькой и морской солью.

Экипаж «Ольги» высыпал на палубу, прилип к леерам и с удовольствием наблюдал за маневрами шустрого парусника, вознамерившегося пересечь наш курс. Бились об заклад, не решится ли капитан Ловелас подрезать барку нос из озорства. Команда работала на яхте как швейцарские часы — палуба всегда блестела чистотой, медяшка — надраена, любые подтеки ржавчины тут же ликвидировались, все концы покоились в аккуратных бухтах на своих местах, обе шлюпки надежно принайтованы и укрыты. Пусть позабавятся, решил шкипер. Я тоже не видел в этом ничего дурного.

Он не поленился и принес самую мощную подзорную трубу.

— Это немцы! — в его голосе прозвучала тревога.

— Откуда тут взяться бошам? — удивился я, слегка напрягаясь из-за реакции Ловеласа. — Германских торговцев давно и след простыл — союзники их колонии давно прибрали к рукам. А Тихоокеанскую эскадру еще в 14-м адмирал Шпее увел к Фолклендам, чтобы там принять свой последний бой.

— Это «Зееадлер», «Орлан». Самый настоящий рейдер-корсар класса винджаммер с двумя 105-мм орудиями на борту (4).

— О, мы во флибустьерские моря попали? — с легкой насмешкой спросил я.

— Напрасно иронизируете. Он пиратствовал в Атлантике, захватил и уничтожил у западного побережья Южной Америки больше десятка парусников и пароходов с января и по март. Потом исчез. Об этом корабле много писали в газетах. Откуда он здесь объявился, вот что я не понимаю?

— Вероятно, обогнул мыс Горн и следует в том же направлении, что и мы — во Французскую Полинезию. Полагаю, что для торговцев черным жемчугом, копрой и кокосовым орехом наступят нелегкие времена.

— Мистер Найнс, можно вас на два слова? — обратился ко мне коренастый командир группы военных моряков, старшина 1-го класса Фил Гаривел.

Мне он сразу понравился, когда мне его представили в ЭлЭй, спокойной рассудительностью, немногословием и скупостью движений, выдававших в нем бывалого моряка, тем, что пальцы не гнул, изображая из себя шишку на ровном месте. Во время похода ни он, ни его люди на глаза мне не лезли, приказы Ловеласа выполняли беспрекословно и вообще старались притвориться ветошью. Его обращение ко мне было из разряда необычных происшествий, и я сразу напрягся.

— Сэр, лучше всего срочно увеличить ход и разойтись с этим кораблем, — глядя мне прямо в глаза, тихо сказал старшина Фил.

— В чем дело, Гаривел? Что за тайные намеки? Мы нейтралы!

— Уже нет, сэр. Америка объявила войну Германии две недели назад. 6 апреля, если быть точным.

— Сэр! — с ужасом выпалил колумбийский «адмирал». — Они подняли флаг «C. I. D». Это сигнал «Немедленно остановитесь, или я буду стрелять»

Я неверяще покрутил головой.

— Капитан Ловелас! Немедленно отверните в сторону и ускорьтесь, чтобы оторваться от этого парусника!

Матросы разочарованно засвистели, не сообразив о грозящей опасности.

— Слушаюсь, сэр! — откликнулся Томас и принялся раздавать команды.

Гаривел спокойно ждал моей реакции. И она последовала. Свистящим обвиняющим шепотом, еле сдерживаясь, я задал вопрос:

— И вы только сейчас мне об этом сообщаете? Захватили в свое распоряжение мою радиостанцию и утаили столь важную новость?

— Сэр! У меня приказ адмирала Остина Найта, командующего Тихоокеанской эскадрой. На яхте «Ольга» проследовать во Французскую Полинезию и обеспечить безопасность американского судоходства в архипелаге после вступления Соединенных Штатов в мировую войну. Мне не хотелось преждевременно оказаться с вами в конфликте. Но теперь ситуация изменилась. Все нужные бумаги у меня с собой. Вы и ваша семья сможете вернуться домой на первом же выбранном вами корабле.

Ничего себе заявка! Флотские меня разочаровали. Не люблю, когда со мной играют втемную. Со всем экипажем, с моей семьей…

— Немыслимо! — вырвалось у меня. — Еще этот рейдер… Вы знали?

— Никак нет, сэр! Но не удивлен.

Нас прервали. Хотя «Ольгу» и «Зееадлер» разделяло не менее шести-семи миль, наш маневр уклонения не остался незамеченным. Более того, корсар решил нас напугать. У него на борту оказалась пушка, как и предупреждал Томас, и выстрелом из нее нам явно дали понять, что нам следует застопорить машину. Наивный, мы не робкого десятка, и попробуй нас догони! Ловелас даже не стал меня спрашивать, как действовать, лишь бросил короткий взгляд.

— Полный вперед, капитан! — уверенно приказал я.

Фонтан от попадания снаряда за нашей кормой, на приличном удалении, вызвал цветастую брань на палубе — немыслимую в иных обстоятельствах, — а у меня замерло на миг сердце. Яхта набирала ход с каждой секундой, поэтому следующий выстрел оказался еще менее прицельным. Ловелас не стал выписывать зигзаги — просто довел нашу скорость до максимума, и 23 узла против не более чем 12-ти у «Орлана» очень быстро разорвали дистанцию, через короткое время корсар скрылся за горизонтом, ограничившись всего двумя выстрелами.

Его уже и след простыл, но я не мог никак успокоиться. Поток разноречивых чувств затопил сознание, вызвав настоящую бурю, грозя разорвать на куски. Эти пираты угрожали жизни членам моей семьи. Моей жены, моих детей… Случайное отклонение орудийного ствола, удача наводчика, игра волн да что угодно — и снаряд влетает в жилые каюты, круша и куроча все на своем пути! Разрывая плоть любимых тел, выбивая из них сознание…

Я глухо застонал, усилием воли прогоняя жуткие картины, которые рисовало мое воображение в мелких подробностях. Постучал кулаком по открытой ладони, привлекая внимание матросов.

— Мы отвезем на Таити моих близких, оставим их там под охраной французского гарнизона, а сами вернемся. Вернемся, чтобы отомстить. Никаким пиратам XX века нас не напугать! Вы со мной парни? Кто испугался и не желает рисковать, может остаться в Папеэте.

— Да! — заревели моряки с горящими глазами на обветренных, загорелых дочерна лицах. — Вернемся и надерем им задницу!

— Мы в деле, мистер Найнс! — одобрительно кивая головой, сказал Гаривел. — У нас кое-что с собой прихвачено как раз на такой случай.

—?

— Два пулемета «Кольт-Браунинг» и два «Максима».

Хммм… Даже если у тебя на борту четыре пулемета, попробуй-ка сделать козью морду рейдеру с двумя орудиями на борту. Но мы обязательно что-нибудь придумаем.