Из рода Бурого Медведя. Том 1 - Федор Анатольев
Красноволковы особенно не возмущались насколько я знал, затаились и не выказывали ни войны ни мира официально, что не позволяло выписать их из врагов. Считалось что с ними вражда, но не война. Волколюды были очень мстительными.
Семейный совет случился вечером того же дня. Решался вопрос, что делать дальше. Дед хотел отправить маму и бабушку в Тобольскую область. Там у её сестры муж советник губернатора.
— А как же кондитерская? — возмутилась мама. — Я не так слаба что бы боятся каждого встречного поперечного…
— Анечка, — сказал бабушка. — Волчий клан это не встречный поперечный, это подлые мстительные твари, которых стоит опасаться… надо ехать.
— Полетите на дирижабле, — сказал дед. — А по поводу кондитерской… не волнуйся, мы проконтролируем. Там же есть кому печь…
— Пирожные делать, — сказала мама. — Как раз девчонка иногородняя устроилась на лето, говорит в академию будет поступать. Она приезжая но из бояр, так что пирожные должны быть особенными…
К тому времени я уже немного был в курсе маминых проблем. В её бизнесе вечно не хватало определённых работников, в частности для качественной кондитерки нужны именно одарённые. А найти их было той ещё проблемой. Считалось, что бы не делал человек он вкладывает свою энергию в тот ил иной продукт, придавая ему определённые свойства, особенно это заметно когда речь о продуктах питания. Одарённые же обладали особенной сильной энергией, и люди с деньгами, тем более одарённые предпочитали именно такую кондитерку. Мама была хорошим кондитером, но одна не могла покрыть все потребности кафе-кондитерской. Ни физически, ни репутационно. Одно дело, непосредственно самой работать по несколько часов в день над элитной продукцией три четыре дня в неделю. Другое дело там «поселиться»…
Мама помолчала, а потом сказала:
— Не знаю папа. Не хочу уезжать. А если вас ранят сильно?
— Найдём кого ни будь, — нашёлся дед.
— Зачем же искать, — сказал бабушка. — Миша умеет, Анечка говорила…
— Ему тогда десять лет было, — сказал мама. — Он и в астрал входил, тёр следы, я его учила. Но он не хотел учиться, ему было не интересно...
Всё больше и больше подробностей узнавал я о бывшем владельце тела, о своём параллельном «брате близнеце». Как много ему было дано, но как мало он это ценил…
— А теперь мне интересно, — сказал я. — Научите.
Очень не хотелось потерять их в этом мире. И я искренне желал что бы они уехали в безопасное место, хотя не хотел с ним расставаться.
— У вас десять дней, — сказал дед. — Научится или нет, но что бы через десять дней чемоданы были собраны.
Я оказывается обладал навыками целителя в маму, но только не в бою. А ещё был провидцем. За две недели мама должна была меня научить
— Восьмого июня у Ильи Фёдоровича круглая дата, — сказал дед. — Он звал всю нашу семью.
— Давненько он не праздновал, — сказала бабушка. — Всё в разъездах…
* * *
Наставник пришёл в ту же ночь. Вернее это я вновь оказался на шахматной доске в глубинах космоса. Он вышел из темноты, идя вдоль бесконечного стола.
— Здравствуй Михаил.
— И вам не хворать, если у вас есть чем…
— У меня для тебя задание. Тебе надо будет уничтожить клан Краснго Волка.
— Я вовсе не держу на них зла, я уже забыл…
В последние дни я стал отказываться от идеи как-то поквитаться с этим кланом. Я решил раз нет особой вражды, раз никто мня не поддерживает, то что я один могу сделать.
— Нет Михаил, дело не в этом, — сказал Наставник. — Он часть кое чего большего и его надо убрать сейчас. Ты должен это сделать до конца лета, до первого учебного дня.
— Ты издеваешься, — запротестовал я. — Если уж уничтожать кого, так это клан Северных Волков.
— С ними разберётся твой дед при поддержке главы рода Ильи Фёдорович и самого рода. Твоё дело убрать Красноволковых! Убрать не только Завеня, но и Алюта — его племянника, он очень силён и умён.
— Я ещё слишком слабый! — возмутился я. — Ты посылаешь меня на убой!
— Тренируйся Михаил. И пусть твой разум найдёт выход, — сказал он сделав на слове «разум» особый упор. — Большего я сейчас сказать не могу, ты должен сам… таковы правила.
— Я не знаю… получиться ли.
— Получиться, — сказал Наставник и стал удалятся. Глухие удары его туфель о стекло становились всё тише и тише. Вспомнился Тарковский, отца режиссера. И видео со стихом, случайно увиденное вконтакте.
«Меркнет зрение — сила моя,
Два незримых алмазных копья;
Глохнет слух, полный давнего грома
И дыхания отчего дома;
«
* * *
Я проснулся и даже не верилось, что надо кого-то уничтожать. Пока были другие насущные дела, эту непосильную ношу я попытался выкинуть из головы. Выходило плохо конечно…
Прошёл день, наступила суббота тридцатого мая.
Целительские способности у нашего рода проявлялись своеобразно. Мы не могли ими пользоваться во время боя. Лишь после, полностью успокоив в себе агрессию, это умение начинало работать. Так мне объяснил дед, который с сожаление добавил что не может лечить сам себя, за исключение мелких ран.
— А я могу? — спросил я.
— Не знаю, мать может, — ответил дед.
Я пошёл к маме, обучаться. Она как раз отдыхала в саду после посадки редиски. Я с удивлением обнаружил что они сажают немного огорода, только копают им наёмные работники, в этом году уже на мотоблоке. Мама сидела с книжкой по астрологии на скамейке, прямо напротив солнца под яблоней.
— Мама, — сказал я. — Я пришёл учиться быть целителем.
Мама отложила книжку.
— Тебя учить и не надо. Ты в детстве ещё научился. Надо повторить.
Мама достала садовый нож из ведра с семенами и тяпкой и резанула себя по руке. Потекла кровь. Я открыл рот. А мама сосредоточив взгляд сперва заставила кровь не течь, а потом и вовсе рана немного подзатянулась.
— Фух, — сказала мама. — Устала, ещё не восстановилась как ребят полицейских лечила. Давай ты теперь.
Она новь хотела резануть себя. Но не дал, подставив свою руку.
— Давай меня.
— Себя лечить сложнее, не все могут. У дедушки не получается…
— Режь, —
