Переселенец - 2 - Тампио
Какие только глупости в голову не лезут! Нет, чтобы подумать, как нам жить дальше.
Этот сложный вопрос я решил элегантно: после посадки Лимара несёт свои вещи, а я – свои. Если она пойдёт в мою квартиру, то дело ясное. Если нет – это её полное право, и продолжим быть хорошими друзьями, а что случится потом, то и случится.
Показался Землекаменск. Мы сошли и направились к городу. Конечно же, не было никакой встречи и прочего, так как люди работали, да и прилётом флаера заинтересовались бы сейчас только самые любопытные.
Зашли в офис и отчитались. Муэнья кивнула и сказала, что сегодня я могу быть свободен, а к Лимаре имеются вопросы по поводу трудоустройства. Постоял, подождал. Потом написал сообщение, и девушка ответила, что собеседование продлится ещё долго. Конечно же я пошёл домой и занялся заменой разбитого стекла.
Через часа полтора получил от Лимары сообщение, что она стучится, а я не открываю. Да, уж … заработался.
– Чем занят? – на девушке была надета новая одежда.
– Стекло заменил, а теперь прибираюсь.
– Давай, помогу!
– Этим и потом можно заняться, пойдем поедим, чаю попьём?
– Давай!
Расположились на кухне.
– Мне завтра на работу, – объявила новость Лимара. – Буду оператором гравиплатформы.
– Поздравляю! Дело хорошее и почти непыльное.
– Вот я тоже так решила. Это не камни на карьере резать.
– Ну, да. Там без защитных масок сложно, хотя технология не особо трудная.
– Работал?
– Нет, видел, – улыбнулся я. – Чужая работа всегда кажется лёгкой и несущественной в сравнении со своей.
– Вот и узнаю.
Вода вскипела, и я заварил цветочный чай.
– Может, рыбку половим или раков? – неожиданно предложила Лимара.
– Ты устала и надо отдохнуть.
– Ничего я не устала!
– Ага. Поэтому во флаере носом клевала, а потом и вообще заснула.
– Ладно, никуда не пойдём, – не стала спорить девушка. – А чем тогда займёмся?
– Ни чем.
– Тогда расскажи о себе.
Я и рассказал, кто мои родители, как учился в начальной и средней школе, как ушёл на войну отец, и как мать долго выбивала пособие. Как поступил на эти деньги в высшую школу, а потом работал компьютерщиком. Не забыл и о друзьях своих поведать.
– А у меня всё просто, – начала девушка, хотя я ничего такого и не просил. – Отец пропал, когда мне было лет десять. Говорят, что поехал в город оформлять документы какие-то и до него не доехал. Исчез. Мама долго его ждала, но проходили годы, а известий никаких не было. Потом через суд признала отца пропавшим без вести, и через пару лет вышла замуж. Отчим проживал в городе Торопокголо, куда нас и увёз, продав дом в посёлке. Через год мама забеременела. На шестом месяце что-то пошло не так, и её положили в больницу на деньги, полученные от продажи дома.
Лимара вздохнула.
– А потом? – я понял, что сейчас будет грустная часть повествования.
– А потом отчим обратил на меня внимание. Мне уже семнадцать было. Начал всякие разговоры заводить, фильмы для взрослых по телевизору показывать. Предлагал спину в душе потереть во время мытья. Я поначалу жаловалась маме, а она отвечала, что я неправильно понимаю слова отчима. Потом, когда выписалась из больницы, стала меня обвинять, что до сих пор жду отца, а жизнь не стоит на месте и надо взрослеть. В итоге я ушла из дому, и в один из дней встретила провозвестниц из “Указующего Маяка”. Они начали задавать свои обычные вопросы, а я взяла и выложила всё о последних событиях, со мной произошедших.
– И они обратились в правоохранительные органы?
– Нет, конечно же! – Лимара даже спину выпрямила, глядя на меня с удивлением. – Они не имеют дела с государственными структурами.
– Почему?
– Потому что государство в любой форме – зло. Добром является лишь их будущий Новый Мир, где они станут руководителями, а своеобразным федеральным правительством – Умудрённый раб, точнее, члены группы, владеющий акциями религиозного общества “Указующий Маяк”.
– Да? Не знал. И что случилось дальше?
– Дальше? Дальше всё просто. Меня приютили, и вскоре я стала ходить с ними продавать журналы и книги, учиться задавать вопросы и анализировать ответы. Ты же видел их журналы, а там после каждого параграфа написаны вопросы для изучения. Эти вопросы потом зубрятся и задаются прохожим, чьи ответы нужны лишь для того, чтобы задать следующий вопрос и так далее.
– То есть провозвестниц не интересует личное мнение случайного опрошенного прохожего, а нужен лишь определённый отклик.
– Можно и так сказать. Если прохожий отвечает заинтересованно, ему предлагают домашнее изучение журналов и книг Общества. Всё просто. Поскольку в городах население большое, то из ста встреченных за день человек один или два точно соглашается.
– Вот как?
– А ты думал! В день надо было ходить по пять-шесть часов, а потом ещё час составлять отчёты, сколько человек сумел остановить, сколько отвечало, сколько приняло предложение о дальнейшем обучении, сколько заплатили за журналы. Да, требовалось не менее часа для написания отчёта. Потом его сверяли с отчётом напарника, и если находили расхождения, то обсуждали несоответствие в приватном разговоре. Если же отчёты были хорошими, то хвалили.
– Как всё запущено! – только и мог сказать я. – И тебе не хотелось оттуда уйти?
– А куда? Вначале было всё странно, а потом привыкла и даже начала получать удовлетворение от деятельности. Я хорошо всё запоминаю, и мои отчёты начали признавать образцовыми. За это получала привилегии.
– Привилегии?
– Да, их немало. Например, сидеть на первом ряду в собрании, а будь я мужчиной, то разрешили бы один день носить по залу микрофон.
– Микрофон? – сегодня явно был день открытий. – Зачем микрофон?
– Ну, как зачем?! Ведущий собрания, стоящий перед всеми, читает вопросы из статьи нового журнала. Потом он называет имя, и человек из зала отвечает. Чтобы его слова были слышны всем, подносят микрофон.
– Вот как… Подносить микрофон –
