Эльф из Скайрима - Герр Штайн

Орки сделали ошибку — оттесняемая молодёжь сталкивалась с ветеранами, не позволяя тем реализовать свои навыки на полную. Даже если они рубили собственных детей, это всё равно занимало время, за которое рыцари и легионеры давили и давили орочью орду как можно дальше, собираясь сбросить её в ров перед городскими стенами. Лучников на стенах у орков всё равно было мало — этот момент бретонец учёл в своей тактике.

— За честь! За славу! За Хай-Рок! — проревел в рупор — изобретение снежных эльфов, барон Гимар.

И… Только после этих слов, проносящихся по всему полю боя даже через бесконечную какофонию сталкивающихся мечей, топоров, копий и щитов, магии и криков сражающихся, источник тех самых магических колебаний проявил себя. И о котором барон слегка подзабыл за хаосом боя, пусть и не отправляясь в самый его эпицентр. Мёртвым победителем он быть не хочет, как бы того не желали все давние враги его рода.

— Гра-а-а-а-а! — с пробирающим до печёнок воплем взорвались городские ворота Орсиниума, и оттуда к шоку всех и вся выбежало огромное… Чудовище.

Ростом более пяти метров, с огромным топором во весь рост, множеством деформированной брони и слишком странным даже для орка телом, где руки были гораздо больше ног… Да мордой, странно вытянувшейся и донельзя кровожадной на вид.

И это гротескное создание отправилось вперёд… Прямиком по собственным соратникам-оркам, совсем не разбирая своего пути — и зеленокожие старались как можно быстрее убраться с пути своего чудовищного союзника.

О боги!

Как же барону и его армии хотелось сделать тоже самое!

Потому что никакая стрела, никакой меч не брал эту тварь.

Впившись в первые ряды легионеров и рыцарей, оно каждым взмахом своего чудовищного топора убивало десятки опытнейших ветеранов и обученных воинов, игнорируя даже чары на доспехах бретонских рыцарей-магов. Плоть и кость ломались с мерзким звуком разлетающейся плоти, которая устремлялась во все стороны, превращая всё окружающее пространство в кучу месива и крови, начинающей пропитывать землю и превращать её в багровое поле.

Армия дрогнула.

— Маги! — проревел в этот момент в рупор барон, всё-таки взявший себя в руки.

— Нет. — раздался чей-то тихий, но пронзительный и слышимый всеми голос… Источник которого был на плече гиганта — там был старый, скрючившийся орк.

— Агрх! — резко харкнул кровью Фульвер, ощутив страшнейший удар по своей голове.

Но не физический. Нет.

Ментальный… Заставляющий голову просто раскалываться от боли, которая уж точно не позволяла ни говорить, ни колдовать… Ни вообще что-либо делать.

И все более-менее сильные маги ощутили нечто похожее, даже попадав на колени — неважно, был ли это бретонец, имперец альтмер или вовсе норд.

Все они враз стали небоеспособными… А армия барона тем временем стремительно таяла.

…Увидев такую чудовищную мощь своего гигантского собрата, от которого исходила мощь Малаката в невиданных масштабах, каждый из зеленокожих почувствовал невиданный подъем сил. Их мышцы становились больше, клыки — длиннее, а глаза завлекала пелена чистой ярости.

— Вперёд, моё ваинство, вперёд… Пастукайте их все-е-е-ех! — довольно хихикал Отверженный из Отверженных, сидя на плече своего боевого соратника. Величайшего воина, когда-то побежденного снежным демоном… Но возродившимся как самое сильномагучее существо!

Газгкулл под его руководством, руководством Боленачальника Гротсника поведёт их расу к победе! Величайшей победе!

Проходило много-много времени, прежде чем он смог правильно уловить волю своего Бога и создать величайшего воина для Бога Воинов.

Его плоть стала едина со сталью. Его дух стал единым с духом Отца Проклятий.

И сейчас именно Проклятья служили силой, позволяющей раскидывать всех, даже самых сильных воинов на своём пути, именно Проклятья наложились на орков, сделав их сильнее, магучее и непабедимее. А разум… Зачем воинам разум? Их дело — стукать всех врагов!

— Гра-а-а-а! — резонансом отражался грозный рёв Газгкулла, проходясь по всем верующим в Малаката на поле боя, и возвращаясь усилением в самого чудовищного орка.

Ярость. Отмщение. Отверженность. Проклятье.

Все аспекты когда-то величайшего воина из всех божеств воплотились в одном-единственном существе. Уродливом, непотребном… Но магучим.

В этом сомнений не было ни у кого.

Ни у орков, рвущихся в бой и голыми руками разрывающих армию барона, ни у самой этой армии барона, стремительно таящей и убегающей. Но где были обычные существа и те, чья сила и мощь усиливались с помощью Принца Даэдра, действующего через огромный живой ретранслятор?

У них даже шансов не было.

* * *

Тамриэль. Хай-Рок

Примерно в то же время.

Феатор Каслана.

— И ведь даже намёка на эту хрень не было… — почесал я за ухом, оценивая уровень кровавости той бойни, которую устроил огромный орк, заставляющий в некоторой степени напрячься даже меня.

Просто, ну…

Я впервые вижу живое существо помимо меня самого после вознесения в духа-героя, которое бы не было прямым вместилищем бога, но было бы также сильно как полноценная манифестация Принца Даэдра.

— Никаких известий… Меня начинает напрягать повышение эффективности деятельности Принцев Даэдра. — проговорила Вайси, сложив руки на груди и также наблюдая за происходящей бойней, чьи эманации достигли даже Гондолина.

Настолько этот орк источал чистую мощь, по силе превосходившую даже Сирабейна в его смертном теле альтмера. И более-менее равную мне, если так подумать. И это, ну… Трындец немножко.

Нам дважды повезло — в первый раз Вайси лишь чудом обнаружила, что Молаг Бал собирается создать аж двух Дочерей Хладной Гавани, да могущественного вампирского лорда… И сейчас — что мощь орков вылилась не на наши горы, а на разношёрстную армию бретонцев.

Принцы принялись показывать, что они не пальцем деланные ребята.

А Аури-Эль не посылает драконорождённого, чтобы зажечь Драконьи огни и сделать подобное вмешательство невозможным. Не поверю, что ему на нас плевать — иначе бы Реман не появился, и Бенду через меня не стал таковым. Значит, это для чего-то нужно.

А пока вмешательство Принцев приходится нивелировать… Мне. Если подумать, это логично. Первый Меч — это буквально оружие божества в Нирне, та самая затычка в бочке, которое должно решать его проблемы, и для этого получает всякие силы и всякую поддержку.

Заодно получает славу среди разумных существ, которая является предтечей веры, порождающей божеств. Возможно, в раннюю Меретическую или в Эру Рассвета всё было проще, но сейчас приходится вот так извращаться.

— Что будем делать, Феатор? — вырвала меня из метафизических размышлений Серана, чьи клыки во рту слегка увеличились, а ногти почти превратились в хорошие такие коготочки.

Охо. Неужели наша книжная девочка захотела драться?..

— Видите ли… Проблема