О бедном мажоре замолвите слово 2 - Виталий Сергеевич Останин
Из всей нашей компашки у меня был лучший обзор его укрытия, а потому я увидел, как он раскалил один из пальцев добела и тут же приложил его к ране. Даже несмотря на расстояние в полтора десятка метров, мне послышалось шипение плоти и сладковатый запах сгоревшего мяса.
«Да он чертов маньяк!» — мелькнула мысль, когда поляк выбежал из укрытия и снова бросился к Маше.
На этот раз маневр ему удался. Добравшись до Мединской, пропустив над головой метнувшуюся к нему конечность мобильного доспеха, он с силой хлестнул его своим любимым «пламенным лезвием» по ноге, целясь в коленный сустав.
Мы с Аникой могли за этой схваткой в близком контакте только наблюдать. Для Ворониной стрелять было опасно, а я…. все равно ничем своим сырым выхлопом помочь не мог.
Раз — и перекат в сторону. Два — проскользил прямо под ступней и выпрямился уже за спиной. Три — защита технорыцаря мигнула и погасла. Четыре — а вот хрен тебе, курва! Кроме щита у мобильного доспеха еще и броня имеется!
Но наемник это и без меня знал. И добивался только перегрузки защитного поля доспеха. А когда она пропала, не тратя больше ману на взмахи огненной плетью, всадил под колено Машке довольно обычного вида нож, вроде охотничего.
Коротко вспыхнул яркий огонь — белый с синевой, словно сварочный аппаратом кто-то воспользовался. И доспех Мединской замер, будто его выключили. Вполне возможно — без будто. Было похоже, что польская курва использовала артефакт, являющийся аналогом ЭМИ-гранаты для маготехнических изделий.
После чего он повернулся к нам.
Вид его был страшен. Лицо перекошено злобой, все в грязных и кровавых разводах. Одежда изодрана, от кожанной куртки оторван рука, вместо штанов сплошные лохмотья. На теле несколько ран, на которые он совсем не обращал внимания, а в руке очередное «пламенной лезвие».
Совсем вот без выдумки чувак! Хотя, учитывая, как он только что сражался против троих и размотал начисто Машу в ее довольно мощной броне — зря я так. С воображением, пространственным мышлением и чтением тактического рисунка, у него полный порядок.
Бах, бах, бах!
Воронина, если и паниковала, то делала это не совсем по-женски. Вместо этого она извлекла из-за пояса второй пистолет, вытянула обе руки вперед и начала стрелять по огневику. Не «по-македонски», как я подумал в первый же миг. Огнем плевался только ствол в левой руке. Видимо, с обычными патронами. Поскольку на продолжавшей держаться защите поляка стали вспухать небольшие белые водоворотики.
«Один отвлекает, второй бьет», — вспомнил я фразу из прошлой жизни. Редкое для оперов совместное обучение со спецназерами. Один из них — Муха, его позывной был, кажется — пытался научить меня стрелять с двух рук. Безрезультатно, кстати — я тогда посчитал эту науку слишком специфической, а попросту говоря — баловством.
Зато запомнил его рассказ о самом распространенном мифе про оберукую стрельбу. В частности про то, что попасть во что-то сразу из двух стволов нереально — если не брать в расчет стендовую стрельбу, конечно. А потому такой способ применяется только, чтобы запутать слишком юркого и опытного противника.
«Один отвлекает, второй бьет».
И Аника, судя по всему это прекрасно знала. Лупила в идущего к ней наемника, но не спешила тратить впустую спецбоеприпасы. Держала их наготове, чем заставляла противника изрядно нервничать. А потом вдруг выстрелила с правой руки.
Поляк как-то нелепо провалился влево, будто у него нога внезапно сломалась. А потом также резко выпрямился, и как ни в чем не бывало, пошел дальше. Помахивая своим огненным лезвием и зловеще скалясь.
«Это что щас было? — промелькнуло в голове. — Эта падла щас маятник качнула? Да что ж за день-то такой!»
Но это так, фоном прошло. Тело же, пока мозг праздно возмущался, сделало все само.
Да, сознаю — это был акт отчаяния. И ничего умного в том, чтобы бросаться навстречу только что разделавшему мобильный доспех под орех человеку, не было. Но имелось еще и понимание, что если я не сделаю хоть что-нибудь, даже глупость несусветную, этот тип дойдет до Аники и попросту перечеркнет ее своим клинком. И я останусь с ним один на один — без магии, без оружия, и без шансов выжить.
Рука нащупала в кармане кастет, который я так и таскал с собой все это время. Большой палец утопил глиф-кнопку, и по телу будто волна огня прошла. Движение вокруг слегка замедлилось, будто плеер поставили на половину скорости от нормальной. Блин, я думал будет куда больший эффект. Прав был Михаил тогда — дешевка!
Но даже той возросшей скорости, что давал артефакт, мне хватило, чтобы разогнаться и за один удар сердце пробежать шесть шагов. Словно нападающий в американском футболе, на седьмом я оттолкнулся правой ногой от асфальта, окружил тело защитой, кивнув в это всю оставшуюся ману. И живым снарядом врезался в поляка.
Увернись-ка от этого, тварь!
План, если это безумие можно было так назвать, сработал. Мир, в котором не было Соединенных Штатов Америки, не родил и тамошнюю бредовую игру — американский футбол. А потому так называемый «тэскл» — сбивание квотербека — сработал на ура. Наемник просто оказался не готовым к этому.
Взмахнул рукой с клинком, желая развалить наглеца пополам, но последние крохи магии сгорели и не дали ему дойти до тела. А вот потом!..
Он рухнул на асфальт, я тоже, но по инерции прокатился чуть дальше. А когда и она была полностью погашена асфальтом, сделал еще один оборот корпуса, чтобы оказаться от противника подальше. Все это время молясь, чтобы Воронина все поняла, как надо.
Еще катясь по земле услышал очередной звук выстрела. И едва различимый влажный шлепок — так в тело входит пуля. Подорвался, готовый продолжать этот безнадежный бой. И практически сразу понял, что он уже закончился.
Поляк лежал на земле, зажимая обеими руками грудину. Левую ее часть, там как раз сердце находится. Кровь толчками выплескивалась из-под его пальцев, но наемник все еще жил. Оставалось ему от силы пара минут. Да и то не факт.
Смотрел мужчина только на меня — устало и без всякой, что характерно, злобы.
Короткий взгляд в сторону Аники.
— Как ты там?
Девушка ничего не ответила, только рукой махнула, мол, все в порядке. После чего ее колени подогнулись, и она, опираясь спиной о стену, медленно сползла вниз.
— Ранена? — я уже было собрался бежать к ней, но она снова
