Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

— Это провал, паны капралы, — резюмировал он, на мгновение прервав своё блуждание и, отвернувшись от стражников, принялся изучать схему, в которой теперь зловеще отблёскивали в пламени свечей уже пять иголок с красными головками.

— Пан командор, разрешите вопрос, — подал голос Максим.

— Разрешаю.

— Тот господин с петушиным пером — это ведь…

— Да, — не дал ему договорить Томаш. — Собственной персоной.

— В таком случае нам стоит со всей серьёзностью отнестись к его предупреждению?

— Мы и отнеслись, — задумчиво ответил рыцарь, снова скользя взглядом от иголки к иголке. — Вы ведь на себе прочувствовали сегодня эту серьёзность.

— Значит, продолжая наше расследование, мы неминуемо столкнёмся с более ощутимыми последствиями, пан командор?

Брунцвик обернулся к своим подчинённым. Задумчиво поскрёб левой рукой уже покрывшуюся щетиной скулу, затем сказал:

— Вы, пан Резанов, не совсем верно представляете себе положение вещей. Мессир Фаланд — это ведь не главарь разбойников из какой-нибудь комедии масок. Он действует в собственных интересах, верно. Однако это вовсе не означает, что он целенаправленно действует против нас.

— Но если мы нарушим его интересы, пан командор?

— Мы в принципе не сможем этого — до тех пор, пока не связаны с ним договором. Вы это вроде бы и без меня поняли, — Томаш быстро взглянул на Резанова. Тот хотел было что-то сказать, но командор махнул рукой и снова принялся расхаживать у карты. — Мы можем нарушить интересы тех, кто заключил такой договор с мессиром Фаландом, и тогда ему придётся в определённой мере вмешаться. Но лишь в определённой мере.

— У него есть свои рамки? — в голосе Макса слышалось изумление. Брунцвик остановился, повернулся к капралу-адъютанту, и выжидающе приподнял бровь. — Пан командор, — поспешил добавить парень.

— Разумеется, — спокойно кивнул рыцарь. — И свобода выбора. Он мог бы, к примеру, не передавать через вас предупреждение.

— Оно ведь всё равно ни о чём конкретном не говорит, пан командор, — подал голос до того внимательно слушавший Иржи.

— Напротив, пан Шустал. Полагаю, что сейчас мессир Фаланд имеет договорённость с кем-то весьма могущественным — я имею в виду влияние и богатство.

— Богатый человек, который убивает ради кладов? — Максим озадаченно окинул взглядом иголки на карте. — Как-то странно, пан командор.

— Ничего странного. Аппетит приходит во время еды. Чем больше золота получает в свои руки человек, тем сильнее его жаждет. Мало кто может противостоять такому искушению. Но есть ещё и просто неблагоприятное стечение обстоятельств — долги, разорение, и при этом необходимость поддерживать видимое благосостояние… — Брунцвик, обогнув стол, тяжело опустился в своё кресло. Глухо звякнули металлические пластины доспеха. — Какие будут предложения, пан Резанов?

Макс чуть не спросил: «Относительно чего?», но вовремя сдержался. Ещё раз взглянул на карту, но никакой явной схемы красные метки не образовывали.

— Там, откуда я родом, обычно проводят оперативно-розыскные мероприятия, пан командор.

— То есть?

— Поквартирный обход жильцов в поисках свидетелей происшествия, уточнение данных, поиск каких-то общих обстоятельств, — принялся перечислять капрал-адъютант, припоминая виденные в другой жизни сериалы и фильмы.

— Идея с обходом неплохая, но у нас нет на это ни времени, ни людей. Я не могу отправить всю ночную вахту гоняться за слухами и сплетнями — кто тогда будет разбираться с кошмарами? Что же до общих обстоятельств… — рыцарь задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Везде есть смерть и золото. Других схожестей лично я не вижу.

— Должно быть что-то ещё, пан командор, — упрямо мотнул головой Резанов. — Почему именно эти клады? Почему именно сейчас?

— Возможно, договор как раз и включал помощь мессира Фаланда в поиске сокровищ, — предположил Иржи.

— Возможно, — согласился Брунцвик, продолжая отбивать пальцами на столе какой-то походный марш.

— В Праге сотни кладов, — возразил Макс, — если верить тем легендам, что рассказывают в моём прежнем мире. И почти все их нужно добывать при определённых условиях, иначе золото либо уйдёт глубоко в землю, либо потребуется ждать много лет, чтобы снова представился шанс. А здесь каждый выстрел — в яблочко. Пан командор, вам не кажется странной такая удачливость?

— Не кажется. За золото расплачиваются кровью.

— С мессиром Фаландом? — уточнил Шустал.

— Мессиру Фаланду кровь ни к чему, — нахмурился Томаш. — Но преждевременная или насильственная смерть — это всегда обстоятельство за гранью обыденности.

— Значит, должно быть что-то и вполне обыденное, пан командор. Общий круг знакомых жертв? Какие-то места, где все они регулярно бывали? Что-то, что связывает места отыскания кладов?

— Два жилых дома, кладбище, Петршин, Эмаузы, — перечислил Иржи.

— Эмаузы не считаются, это клад с Петршина.

— Хорошо. Но всё равно ничего общего.

В кабинете повисло молчание. Затем командор легонько пристукнул ладонью по столу, будто ставя точку в рассуждениях.

— На сегодня, паны капралы, вы оба свободны. Если завтра не возникнет новых обстоятельств, или какой-нибудь блестящей идеи, как поймать этих кладоискателей — сворачиваем расследование.

— Пан командор, если мой источник считает, что холод связан именно с этими убийствами, то…

— То я буду крайне признателен вашему источнику за более развёрнутую и детальную информацию, если это только возможно, — отчеканил рыцарь. — Мы не можем бесцельно гоняться за слухами по всей Праге.

— Есть идея, пан командор, — вдруг подал голос Шустал.

— Блестящая?

— Не очень.

— Слушаю.

— Нам нужен пан Фауст, — заявил Иржи. И следом Макс сообразил, что именно задумал приятель:

— Некромантия, — вполголоса пробормотал он.

Тепло и ощущение безграничного спокойствия окутали капрала-адъютанта, едва он переступил порог дома.

— Что вам угодно, пан? — удивлённо поднял на него голову водяной, и только тогда