Чэч: Сезон дождей - Артур Фатыхов
— Поднимайся! — прогудело сверху.
Первое, что увидел, — копыта! У носорога вместо ступней — копыта! Да ещё и подкованные! Вот откуда этот металлический звон, а я думал, — для понтов на каблуки сапог подковы набил. Реально, — зверюга наш надсмотрщик, непарнокопытный! Вроде к ним носороги относятся, если ещё школьную программу не забыл.
А потом увидел орка, Н’гура, на самом деле имя у него гораздо длиннее и язык узлом завязывающее, — шкаф трёхстворчатый, не уступающий ни ростом, ни размахом плеч носорогу. Но шкаф дефектный, — трёхстворчатый только в плечах, талия и бёдра раза в три уже. Стоит, голову свесив, и руки чуть ли не по швам держит. Лишь пальцы немного шевелятся. Стоп! Непросто так шевелятся, — он мне знаки подаёт, которые каждый бродяга, хоть раз в пустошь с ватагой ходивший, знать должен. Так… «Тихо! Не шуми!» Ясно… Я и не собирался… Сразу…
— Чего застыл⁈ Живее поднимайся! — словно гудок тепловоза рявкнул в ухо членорог. Членорог и есть!
Рядом с орком, также повесив лохматую голову и вперив взгляд в камень пола, стоял второй узник, — Дондар, гном с грохочущим басом. Этот походил скорее на прикроватную тумбочку, — невысокую и почти квадратную. Взбешённую тумбочку, если судить по побелевшим костяшкам до хруста сжатых кулаков. И ногам. Гном то ли специально, то ли непроизвольно встал так, чтобы можно было в любое мгновение либо броситься в атаку, либо от неё уйти.
— Иди! — членорог, сука, будто копытом лягнул, толкнул в спину так, что я буквально полетел к находившимся в пяти метрах от меня узникам. И, как не перебирал ногами, в попытке удержать равновесие, точно бы грохнулся на невысокую рогатую тушу, стоящую напротив мужиков. Но Дондар успел поднять левую руку, об которую я и сложился словно об шлагбаум. И не скажешь, что коротышка провёл несколько месяцев впроголодь, — рука почти не шевельнулась, удерживая мой вес.
— Глаза вниз, взгляд не поднимай, — негромко предупредил гном. Ну-у, как не громко, как мог.
Я поспешил выполнить совет, только и успел мазнуть глазами по типу, стоящему перед нами. Да какой он тип, — мразь демоническая. Притом даже не высшая. По тем же рассказам Агееча, высшие демоны, все как один, красавцы. Да такие, что мужик на мужика невольно залюбуется, попав под очарование демонской красоты. Тот инкуб, с которым нам встретиться довелось, не в счёт. Яков уж больно долго его впроголодь держал, да ещё измывался регулярно, жажду мести свою утоляя. Это нас тогда и спасло…
А этот демоняра, точно не высший. Уж больно морда звериная, баранье рыло напоминающая. Вот только нет у баранов таких зубов, — тонких и загнутых назад, словно у щуки, которые он охотно демонстрировал, осклабившись во всё своё баранье рыло. И, как и у щуки, зубов этих — полон рот. А вот рога настоящие бараньи, витые, для таранного удара приспособленные.
Одет демон был примечательно, словно Обломов для домашнего обеда, в яркий-бардовый тяжёлый длиннополый халат, под которым виднелась белоснежная рубашка тонкой ткани. А на ногах мягкие тапки с загнутыми носками, я такие только в мультике про маленького Мука видел. Да и сам демон кругленький, пухленький и лишь из-за рогов гнома ростом чуть-чуть превосходящий. Обломов и есть, точь-в-точь, — фильм про него, ещё советский, мы с мужиками во время перекура на работе в тот день, как я сюда попал, смотрели.
Вот только если Обломов тот нюней был, от этого звериной злобой шибало, ничуть не меньше, чем от членорога. Да и мужики, привыкшие хоть тварям, хоть другим разумным прямо в глаза смотреть, просто так, как первоклашки, директором пойманные за смолением бычков, потупив глаза, стоять не будут. Значит, и мне не зазорно. Встал и голову склонил.
— На колени! — рявкнул сзади пароходным гудком пришкадыбавший носорог.
Мы замялись на мгновение. Ладно, стоять, взгляд вниз опустив, но на колени… А на плечи тут же тяжесть навалилась, словно плиту каменную с размаху бросили. Это всё и решило, — опускаться никто не стал. Хоть ноги и задрожали так, что понимал: ещё пару вздохов и упаду.
Тяжело было не только мне, — гном зубами скрежетал, словно жернова руду железную перетирали. А вот орк молчал, лишь лицо крупными каплями пота покрылось. Я это бросая короткие взгляды, точно разглядеть смог.
— Хватит, — проговорил-проблеял негромко баранорогий.
И сразу стало легче. Я аж чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда ноги в коленях сами выпрямились.
— Вижу, что прав ты, Шум-шу, — крепкие они. Может быть, и сойдут на что. Если у тебя получится задуманное, — жалование повышу.
И развернувшись, пошёл к выходу, потешно переваливаясь из стороны в сторону и шаркая мягкими тапочками. Колобок… Такой неуклюжий! Да меня одного на него хватит! А мужики членорогом займутся, вдвоём тридцать секунд продержатся! А там и я подоспею! Завалим!..
Быстрый взгляд на мужиков. И вижу, как пальцы орка снова зашевелились, плетя знаки, дёрнувшегося вперёд гнома останавливая. Я чуть довернул голову, — носорог навис над нами, руки, вроде и плетьми висят, но пальцы-сардельки мелко подрагивают… А баранорогий, всё также беспечно переваливаясь, к двери подошёл и, взявшись за ручку, обернулся. А глаза-то, — щёлочки и злым огнём полыхают. Он нападения ждал! Ждал! Не дождался… Что теперь будет?
Демон потянул ручку на себя, и дверь из толстого металла, даже с виду очень тяжёлая, легко открылась. И с грохотом захлопнулась, когда наместник покинул зал тюрьмы.
— Развернулись! — неожиданно рявкнул сзади носорог, словно тифон какого-нибудь контейнеровоза.
Я мигом выполнил приказ, — не подчиниться не было никакой возможности. А как тут не подчинишься, когда ноги сами разворачиваются? Точно умение использует, скотина.
— На колени!
А вот это хрен! Перед тварью на колени? Да лучше сдохнуть, чем такой позор! Перед колобком не стояли, перед членорогом опускаться? Хрен!
И тут навалилось! Действительно, навалилось! Предыдущее действие ауры надсмотрщика, по сравнению с этим, оказалось ерунда. На плечи надавило так, что ноги затрусились словно у Чаплина в кино. И пот прошиб, словно в сауну, водой залитую попал.
Сколько я продержался, задержав дыхание? Удар сердца, два? Мне показалось — вечность. И не выдержал, — рухнул-таки на колени. Первый… И тут же упёрся ладонями в холодный вытертый камень пола, чтобы хоть совсем перед
