Рожденный, чтобы жечь! 3 - Дмитрий Лим

И тут, из глубины склада, раздался звук. Не скрип дверей, не бормотание магов, не хруст костей. Это был тихий, мелодичный смех. Смех, от которого кровь стыла в жилах.

А затем послышалось…:

— Ля, я ща кому-то бубен в жопу засуну, какой мудак решил поставить здесь эти сраные ящики? Фу… это что за сладкое говно?

— Апути! — послышался детский голос, от которого веяло чудовищной силой. — Апути кука!

— Кто здесь⁈ Покажись! — прокричал Кукловод, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Разговоры неизвестных продолжались, становясь все громче и увереннее. Они, казалось, раздавались отовсюду, проникающим в самый мозг. Кукловоды сбились в кучу, прижавшись спинами друг к другу, словно стадо испуганных овец.

— Это… это невозможно, — прошептал самый старый Кукловод. — Это…

Прежде чем он успел закончить фразу, свет полностью погас. Склад погрузился в абсолютную тьму. И смех смолк. Наступила тишина, такая плотная и зловещая, что казалось, ее можно потрогать.

Затем, в самом центре главного зала, вспыхнул свет. Не яркий и ослепительный, а мягкий и призрачный. Он исходил от фигуры, стоящей в самом центре круга Кукловодов. Фигура была высокой и стройной, а рядом с ней, какой-то карлик. От него веяло чудовищной энергией, до боли знакомой главному кукловоду.

— Кто ты⁈ — прорычал Кукловод.

Фигура не ответила. Она медленно подняла руку, и в ней появился светящийся шар. Шар пульсировал, излучая тепло и свет.

— Что… что ты собираешься делать? — запнулся один из Кукловодов.

Фигура продолжала молчать. Она сделала шаг вперед, и Кукловоды отпрянули назад, словно от огня.

— Остановись! — закричал Кукловод. — Не подходи!

Фигура проигнорировала его. Она подняла руку еще выше и резко разжала ее. Шар света разлетелся на тысячи искр, которые заполнили весь зал. Кукловоды закричали, закрывая лица руками.

Когда искры погасли, Кукловодов больше не было. На их месте стояли обычные, испуганные люди в гражданской одежде. Они озирались по сторонам, не понимая, где находятся и что произошло.

Растерянность витала в воздухе, густая, почти осязаемая. Бывшие Кукловоды шарили вокруг себя взглядами, как слепые котята, которых вышвырнули из теплого дома на мороз. Их лица выражали смесь ужаса и непонимания. Где они? Что произошло? Почему на них эта дурацкая одежда?

— Где… где я? — пробормотал один из них, потирая виски. Голова раскалывалась, словно ее сдавили тисками.

— Кажется, это… склад? — неуверенно предположил другой, разглядывая полки с просроченным йогуртом. — Но что мы здесь делаем?

Валентина, лежавшая до этого без сознания, застонала и медленно поднялась на ноги. Какое-то мгновение она смотрела на свои руки, словно видела их впервые. Затем в ее глазах вспыхнул узнаваемый огонь — огонь ярости и решимости. Она выставила руки вперед, и в ее ладонях заплясали языки пламени.

— Он здесь! Я чувствую его! — прорычала она, ища взглядом Кукловода. — Я уничтожу тебя, ублюдок!

Растерянные люди отшатнулись от нее, боясь обжечься. Валентина шла вперед, полная решимости, не замечая никого вокруг. Кукловод, забился в угол, дрожа от страха.

— Девушка, остановитесь! Вы что творите⁈ — взмолился он.

Но Валентина не слушала. Она была одержима жаждой мести. Пламя в ее руках становилось все сильнее и ярче.

В этот момент та самая фигура приблизилась к Кукловоду. Движения ее были плавными и грациозными, словно у танцора. Карлик, все еще излучавший чудовищную энергию, весело подпрыгивал рядом.

— Апути! Апути кука! — радостно восклицал он, как будто предвкушая нечто забавное.

Кукловод смотрел на приближающуюся фигуру с ужасом. Он чувствовал, что от нее исходит нечто, чего он не может понять. Сила, превосходящая все, что он когда-либо видел.

Фигура остановилась прямо перед ним. Не говоря ни слова, она замахнулась и от души дала ему по морде. Удар был настолько сильным, что Кукловод отлетел к стене, ударившись головой о ржавую трубу.

— Вот тебе, гаденыш, за хрен пойми какие мутки! — произнесла фигура, и в ее голосе послышались нотки явного удовольствия.

Валентина, увидев, что ее цель повержена, застыла на месте, как громом пораженная. Огонь в ее руках погас. Она смотрела на лежащего на полу Кукловода, не понимая, что только что произошло.

— Что… что я сделала? — прошептала она, почувствовав облегчение и в то же время ужас.

Фигура обернулась к ней. В полумраке склада ее лицо казалось почти нереальным. На нем играла легкая, загадочная улыбка.

— Да дохера чё, — ответила она, и ее голос звучал мягко и успокаивающе. — Вы типа пропали, а потом херня полная началась. Ну ничё, деваха, Боря пришёл и всё разрулил. А теперь погнали, я жрать хочу.

Она обвела взглядом растерянных людей, которые постепенно приходили в себя.

— Вы свободны, — объявила она. — Вы больше не марионетки. Теперь вы сами хозяева своей судьбы.

Несколько человек попытались поблагодарить ее, но она лишь отмахнулась.

— Не стоит благодарности, — сказала она. — Я просто сделала то, что должна была. А теперь мне пора. Дел еще много.

Она посмотрела на карлика, который смотрел на неё с неприкрытым недовольством.

* * *

— Короче, — Клеменко сидел напротив инструктора, закинув ногу на ногу. — Там было дохера одержимых. Я им по морде дал. Потом нашёл большого кукловода…

— Сильного, — попытался поправить его мужчина.

— Да не, не такой уж и сильный, — парировал Боря. — Короче, я ему нос сломал и душу выбил. Потом, эта ваша, девка, как там её…

— Валентина…

— Заносчивая, которая, — перебил Клеменко, поудобнее располагая Гуглю у себя на коленке. — Она там херь какую-то несла про свободны и всё в том же духе. В общем, задолбала. Короче, фишка в том, что они сидели всё это время на складе. Зачем? Хер его знает, они нам ничего не сказали.

— Они, — начал было инструктор, но тут же осекся.

В его кабинет вошёл высокий мужчина с военной осанкой.

Вошедший мужчина бросил на Клеменко взгляд, прожигающий насквозь, как будто тот был мишенью на стрельбище. Боря не растерялся и в ответ одарил незнакомца своей фирменной обезоруживающей ухмылкой. Инструктор, казалось, уменьшился в размерах и вжался в кресло, словно улитка в раковину.

— Клеменко, — процедил военный, отчего в кабинете повисла тишина, которую, казалось, можно было резать ножом. — Объясните мне, пожалуйста, вот что. Вы, значит, «дал по морде дохренище одержимым», «сломали нос кукловоду», а потом, явились, чтобы рассказать нам эту… эээ… историю?

— Ну а что такого? — невозмутимо пожал плечами Боря. — Я ж отчитаться пришел. Операцию же провел. Успешно. Кукловод теперь носом воздухом свистит, одержимые в отключке, эта, как её… Валька, теперь на меня косо смотрит, как будто я её личную секту разогнал. Все как вы любите.

Военный помолчал, сверля Клеменко взглядом. Потом медленно, словно