Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева
Я же опустилась в ближайшее кресло, чувствуя, как дрожат колени. Этот разговор забрал у меня больше сил, чем я ожидала.
Глава 7
Неделя, казалось, тянулась бесконечно. Дни сливались в однообразную череду обязательных приемов пищи, прогулок, разговоров и ожидания. Я старалась проводить с Этьеном как можно больше времени, зная, что это, возможно, последние наши встречи. Мы ходили в музей, в книжные лавки, просто гуляли по парку, разговаривая обо всем на свете. Я слушала его мечты, его планы, его страхи, и с каждым днем все труднее было представить, что скоро я его оставлю. Но каждый раз, когда эта мысль приходила мне в голову, я вспоминала слова Себастьяна, его взгляд, его отношение к Адель, и понимала, что не могу остаться. Ни ради себя, ни ради него, ни ради даже Этьена.
Себастьян после нашего разговора стал еще более замкнутым и мрачным. Он почти не разговаривал со мной, иногда бросая лишь короткие фразы по делу. С сыном он был ровен, но холоден — как и прежде. Мне казалось, он изо всех сил пытается сдержать гнев, кипящий в нем.
Мадам Мелва наблюдала за нами всеми с нечитаемым выражением лица. Несколько раз я ловила на себе ее оценивающий взгляд, но она не заговаривала со мной о моих планах, за что я была ей благодарна.
Наконец наступил последний вечер перед отъездом Этьена в Академию. Мы сидели в зеленой гостиной, и мальчик с увлечением рассказывал о научной экспедиции, в которой надеялся участвовать в следующем семестре.
— Профессор Ламбер говорит, что мы сможем добраться до самых северных островов, если погода будет благоприятной, — его глаза горели энтузиазмом. — Представляешь, мама? Никто из наших еще не забирался так далеко!
— Это опасно, — заметил Себастьян, не отрываясь от книги, которую читал у камина. — Северные моря капризны даже летом.
— Но с нами будут опытные моряки, — возразил Этьен. — И мы плывем не зимой, а в начале лета.
— Все равно это безрассудство, — отец захлопнул книгу. — Я напишу профессору Ламберу и…
— Пожалуйста, не надо! — в голосе мальчика звучало отчаяние. — Это такая возможность! Мама, скажи ему!
Я посмотрела на Этьена, затем на Себастьяна, и решительно произнесла:
— Я думаю, ему стоит поехать. Жизнь без риска — не жизнь вовсе, а существование. Этьен должен увидеть мир, испытать себя.
Себастьян бросил на меня неожиданно злой взгляд.
— Легко говорить о риске, когда не твой единственный наследник отправляется в опасное плавание.
— Он и мой сын тоже, — ровным голосом ответила я. — И я хочу, чтобы он прожил полную жизнь, а не ту, которую кто-то считает правильной для него.
В комнате тотчас повисла тяжелая тишина. Этьен переводил взгляд с отца на меня, явно не понимая, что происходит между нами.
— Думаю, пора готовиться ко сну, — наконец сказала я, поднимаясь. — Завтра ранний подъем.
Этьен кивнул и послушно направился к двери, но у порога обернулся.
— Спасибо, — тихо сказал он мне. — За то, что веришь в меня.
И едва за сыном закрылась дверь, Себастьян резко поднялся, подошел ко мне и процедил сквозь зубы:
— Что ты делаешь? Пытаешься настроить его против меня перед своим отъездом?
— Нет, — спокойно ответила я. — Просто говорю то, что думаю. Он талантливый, умный мальчик. Дай ему расправить крылья, и он удивит тебя.
— Значит ты все-таки уезжаешь, — вдруг муж переменил тему разговора, пристально на меня посмотрев.
Я выдержала его взгляд.
— Да. Сразу после отъезда Этьена.
— Он будет разбит, — в его голосе прозвучала неожиданная горечь. — Он обожает тебя. Это повредит его учебе и моей репутации.
— Он поймет. Возможно, не сразу, но поймет.
— А сделка с мсье Леваном? — холодно спросил Себастьян. — Он ждал нашего совместного визита на следующей неделе.
— Это твоя сделка, мое присутствие не обязательно, — прежде чем ответить, я долго смотрела на него, пораженная тем, как быстро он перешел от беспокойства о сыне к деловым вопросам.
— Он пригласил нас обоих, — сердито буркнул Себастьян, нервно дернув себя за ворот рубахи.
— Скажи, я приболела, придумай причину моего отсутствия, — насмешливо ответила, чуть отступая в сторону, находиться рядом с этим человеком мне не хотелось.
— Ты не понимаешь, — его голос стал опасно тихим. — Леван настаивал на твоём присутствии. Он готов подписать контракт только после встречи с тобой. Твоё влияние на него неожиданно стало ключевым условием сделки.
— Значит, у тебя проблема, — я небрежно пожала плечами, отворачиваясь к окну. — Я не собираюсь быть твоей марионеткой в этих играх. Хватит. И разве ты не расторг наше соглашение?
— Ты действительно не понимаешь своего положения, — Себастьян подошёл ближе, и я увидела в его глазах холодную решимость. — Я могу запретить тебе уезжать. Могу запереть в комнате и никогда не выпускать. Одно моё слово — и твоя свобода закончится. Слуги подтвердят, что ты тронулась умом после болезни.
Я медленно повернулась к нему, ощущая, как внутри поднимается волна холодной ярости.
— Попробуй, — произнесла я с такой уверенностью, что он невольно отступил на шаг. — Попробуй, и я превращу твою жизнь в ад. Думаешь, я не смогу найти способ рассказать всем о твоих тёмных делишках даже из заточения? У меня больше союзников, чем ты думаешь.
Себастьян смотрел на меня так, будто видел впервые в жизни — с плохо скрываемым страхом и недоумением.
— Ты сумасшедшая, — прошептал он наконец. — Совершенно сумасшедшая.
Развернувшись, он быстро вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я же с шумом выдохнула, только сейчас осознав, что задерживала дыхание. Мои руки дрожали, но не от страха — от адреналина.
Спустя несколько часов я стояла у окна, кутаясь в шаль, и смотрела, как Этьен садится в дорожный экипаж. Он был сонным, взъерошенным и невероятно юным в свете фонарей. Себастьян что-то говорил ему, положив руку на плечо, и впервые
