Истинная на сдачу, дракон в комплекте - Ника Калиновская
Сначала на краю влажного каменного уступа я заметила желтолист: его резные листья сияли мягким золотым оттенком, будто улавливая свет, которого в ущелье почти не было. Я почти не верила глазам и, дрожа от восторга, аккуратно срезала несколько веточек, заворачивая их в полотняный свёрток.
Чуть дальше, под выступом скалы, прямо из трещины пробивался зильник горный — крепкий, с жесткими серо-зелёными листьями. Я выдрала его с комком земли, понимая, что в сухом виде потеряется часть свойств. Теперь в мешочке у меня был настоящий маленький сундук с сокровищами.
А потом, возле влажного каменного завала, где тонкой ниткой пробивалась вода, я увидела росник тонколистный. Листья его были почти прозрачные, в каплях влаги они сияли, словно стеклянные. Я ахнула, прижала ладонь к губам, и не удержалась — сорвала целый пучок, тщательно уложив его в отдельную ткань, будто боялась задеть чудо.
А затем — словно насмешка самой судьбы — за поворотом ущелья меня ждали ещё два кустика синей бельтры. Чуть крупнее первого, крепкие, с яркими лепестками, которые казались каплями небесного цвета, упавшими среди камней. Я улыбалась уже так широко, что щеки болели. "Да что ж это… Не иначе как духи ущелья решили пожалеть глупую девчонку", — мелькнула мысль, и сердце трепыхалось радостной птицей.
Я сидела на корточках, перебирая находки, и сама себе не верила: так везёт только новичкам. Но даже сквозь эту эйфорию в груди не покидало липкое предчувствие, будто тень стояла у меня за спиной и ждала, когда я поднимусь.
Можно было бы уже возвращаться. У меня был целый клад, который обеспечил бы и подушки, и чай, и часть долга… Но нет. Всё это вместе было лишь основой. Я знала. Я чувствовала вкус того настоя, который Кристиан заваривал мне раньше. Когда в нём был эриней душистый, напиток обретал ту самую неповторимую глубину, мягкость и тянущуюся, тёплую сладость. Без него это был просто хороший чай. С ним — он становился особенным, запоминающимся.
Я сжала мешочек в руках и упрямо мотнула головой:
— Без эринея я не уйду.
Внутри будто что-то взвилось — решимость и страх в равных долях. Я знала, что ищу не просто траву. Я шла за последним штрихом, без которого весь мой труд останется лишь половиной дела.
Я глубоко вдохнула, поправила сумку с находками за плечом и двинулась дальше вглубь ущелья. Каждый мой шаг отдавался глухим эхом, словно скалы нарочно шептались друг с другом о моей глупой затее.
Сначала я пыталась слушать привычные звуки — журчание тонких ручейков, жужжание насекомых, даже редкие крики птиц, залетавших сюда по ошибке. Но чем дальше я шла, тем сильнее понимала: вокруг слишком тихо. Настолько, что даже собственное дыхание казалось оглушительным.
Я остановилась, огляделась по сторонам и прижала ладонь к груди. Сердце колотилось, будто хотело выскочить наружу. Камни, острые и серые, стояли отвесными стенами, мох цеплялся за них клочьями, но всё это выглядело... застывшим. Ни одного движения, ни одного привычного шороха.
— Ну и чего я добиваюсь?.. — пробормотала одними губами, нервно прижимая к себе мешочек. Но ноги, упрямые как всегда, не собирались поворачивать назад.
Я двигалась осторожно, почти крадучись. С каждым шагом становилось тяжелее. Воздух будто густел, превращался в вязкую массу. Мне казалось, что даже собственная тень притаилась и следит за мной. И вот там, за очередным поворотом, я заметила редкую зелень — небольшой кустик, и сердце ухнуло в пятки. Неужели? Я ускорила шаг, а потом резко остановилась.
Слишком правильно он там стоял. Слишком уж удобно. И почему-то прямо сейчас я впервые подумала: а если эта тишина не просто так?
Я свернула в боковое ответвление ущелья, осторожно ступая по осыпающейся каменной тропке. Здесь всё выглядело иначе: скалы словно отступили друг от друга, и над узкой тропой начали вырастать каменные арки, как будто сама природа решила построить себе храм. Гладкие, отполированные ветрами и временем, они тянулись одна за другой, создавая коридор из серого камня.
Я замерла под первой аркой и обвела взглядом пространство. Где-то внутри защемило — именно такие места описывала в своих заметках прародительница Кристиана. Эриней душистый любит селиться там, где камень смыкается над твоей головой, где воздух густ и тяжел, а свет пробивается полосами.
— Боги, помогите мне… — прошептала я, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
Вдохнула — воздух был здесь иной, насыщенный, будто пропитанный невидимой пряностью. С каждой новой аркой шаги давались всё труднее, но вместе с тем во мне росло странное предвкушение. Я знала — где-то впереди он должен быть.
Сначала мне попался какой-то неприметный кустик с мелкими серо-зелёными листьями — явно не то, что я искала. Я уже хотела пройти мимо, но что-то внутри толкало идти дальше, словно невидимая рука вела меня вперёд.
Я шла всё глубже под каменные арки, где становилось прохладнее и тише, а эхо моих шагов гулко отзывалось в стенах ущелья. И вот сердце дернулось — знакомый силуэт. Я замерла, потом шагнула ближе: да, это он. Эриней. Один кустик. А за ним ещё. И ещё дальше, в тени арки, виднелись новые побеги.
— Да ладно… — прошептала я, чувствуя, как губы сами собой расползаются в улыбке.
Аккуратно, очень бережно я начала срезать тонкие стебли, стараясь не задеть корней — вдруг они ещё прорастут и дадут новые ростки. Травы ложились в мою сумку одна за другой, а я всё не могла поверить в удачу: я и правда нашла их!
И тут, чуть впереди, среди серых камней вспыхнул новый силуэт. Я не поверила глазам. Тот же куст, но на его верхушке мерцали крошечные дымные цветочки, будто сотканные из прозрачного тумана. На рисунках Орлина их не было. Но листья… да, они совпадали. Это был тот же самый эриней, только иной — особенный.
У меня даже дыхание перехватило. Я присела, дрожащими руками достала ножичек, и с благоговением, почти молитвенно, потянулась к невидимой драгоценности, аккуратно срезая цветущий побег.
И в ту же секунду тишину рассёк низкий и глухой звук. Я застыла, а моя кровь похолодела. Сзади, совсем рядом, раздалось рычание — низкое, угрожающее, от которого камни будто задрожали.
Глава 43. Тайна рода Виери. Драконий дар
Я медленно выпрямилась, сердце колотилось
