Психолога вызывали? - Елена Саттэр
— Пройдемте, госпожа Никафондора, к своему месту. Я вас провожу.
Я в самом деле не знала, где за мной числилось место, и, как телёнок на заклание, последовала за ним.
Вот оно что. Гавнюк держал за спиной огромную миску в виде корыта. Видимо, для меня. Послышались смешки. Эта окраина стола привыкла к таким шуткам. Я шла, закипая и говоря про себя:
— Сучонок, я тебе это корыто сейчас на голову надену, и плевать, что меня сошлют в эту Фейхуевку.
Мне оставалось пройти несколько шагов до моего места, и я готовилась, как кобра, раздувала капюшон, когда помощь пришла как будто из ниоткуда. Служанка с очень знакомым лицом якобы случайно врезалась в моего обидчика, тот не удержал корыто, оно выскользнуло и, ударившись о мраморный пол, разлетелось на осколки.
— Растяпа, — громко сказала женщина, потом повернулась ко мне: — Госпожа, разрешите я вас провожу. И, усаживая меня, шепнула:
— Спасибо за брата.
Так это сестра конюха.
Жизнь заиграла новыми красками — у меня появился еще один союзник.
На нашем конце все разочарованно зашушукались, но продолжали посматривать на меня. Видимо, действо еще не закончилось.
Выскочили еще слуги с различными блюдами и стали выставлять на стол. Странно. А раньше никак было нельзя сделать? Ну, не будем лезть со своими правилами в эту конюшню.
Когда опять на сцене появился гаденыш в своей длинной ливрее, все затаили дыхание. Клара, сидящая где-то в середине, аж на стол легла, чтобы все увидеть.
Слуга показательно пыхтел, таща кастрюлю с каким-то варевом. Типа мне накладывать будет. Я ощупала глазами предметы на столе. Нож — слишком радикально. А вот это подойдет — прекрасный образчик острой серебряной вилки лежал передо мной.
“Иди ко мне, милая, станешь орудием устрашения”
Схватив ее, я опустила руку и ждала.
Служонок подошел ко мне и только собирался вываливать содержимое мне в тарелку, когда замер, выпучив глаза. Не выпучи тут, если острая вилка уперлась тебе зубьями в самое дорогое для мужчин место.
Я улыбнулась и ласково так прошептала:
— Что тебе дороже? Яйца или деньги той стервы?
Тот сглотнул. Кадык заходил туда-сюда. Понятно все без слов.
—Еще раз попробуешь что-то подобное сотворить, спрашивать уже не буду — пойдешь евнухом в гарем работать. Кивни, если понял.
Тот дернул головой.
— А два раза кивнешь?
Тот послушно кивнул два раза.
— Молодец! Понятливый, значит. Свободен.
Слугу как ветром сдуло. А я глянула на вилку — не, такой есть побрезгую. Кинула ее на стол. Оторвала веточку винограда и, отрывая по ягодке, осмотрела сидевшую недвижно соседнюю братию, не отрывавшую от меня круглых глаз. А я, закинув виноградинку в рот, спросила:
— Вы есть-то будете или как?
Все как по команде схватились за приборы и стали молча поглощать пищу.
Пришлось мне обойтись на этом ужине только виноградом. Вилку так и не заменили — безобразие. Никакой дисциплины в этом драконьем царстве.
Я поймала злющий взгляд Клары и улыбнулась обворожительной улыбкой. Чувствуется, с этой брюнеточкой ухо надо держать востро.
Наконец-то ужин закончился. Правда, напоследок императрица-матерь порадовала, что через неделю всем светит бал. Я зеркально повторила скисшую физиономию принца. А танцевать-то моя милость умеет, хотя какая разница? Пока кандидата на свою руку не выбрала — в уголке постою, присмотрюсь. Но с одеждой у меня беда. Не белый же халат надевать!
Желудок, получивший только веточку винограда, тихо плакал в уголке живота.
— Родной, ну что я могла для тебя сделать без вилки?
Время было детское — часов десять вечера, и чтобы не поддаться соблазну отправить Киру за съестным на кухню, я потянула ее с собой гулять.
В парке горели круглые фонарики. Гуляли придворные, видимо, тоже худеющие. Дворцовый комплекс представлял собой большую букву П. Мы жили в левой ножке. Приемы, обеды, покои императрицы располагались в верхушке.
— А где прынц у нас проживает? — поинтересовалась я у Киры, чтобы ненароком опять на него не напороться и обходить эту заразу за три километра.
— Там же, где императрица, только на втором этаже.
-— А что там? — ткнула я сорванной веточкой в правую ножку П.
— Там, — задумалась Кира, — ну эта библиотека ваша, потом коридор с портретами, это на втором. Внизу кухня. Я туда бегаю за едой для вас.
Библиотека, говоришь? Завтра схожу. Зарядку сделаю, позавтракаю, к императрице тоже надо будет заскочить — себя показать, кикимор посмотреть, и вот потом наведаюсь в книжное царство.
Вдалеке до нас донеслись гневные голоса. Мы с Кирой переглянулись и, решив одним глазком глянуть, что там так орут, свернули на боковую дорожку. Она вилась между кустов, за которыми виднелось какое-то сооружение.
— Что там? — спросила я Киру шепотом.
— С другой стороны конюшни заходим. Сарай там с сеном.
Мы замедлили шаги и, прикрывшись кустами, осторожно выглянули.
В свете яркого фонаря нам открылось преинтересное зрелище. Две девицы таскали друг друга за волосы. Причем одна была в чем мать родила.
— Разлучница! Шлюха! — орала одетая.
— А ты ему никто еще! Чего ты взяла, что он на тебе жениться хочет! — отбрехивалась голая.
Чуть поодаль стоял виновник торжества. Полураздетый, с встрепанными волосами, Витир то порывался разнять дерущихся девок, то передумывал и влипал в стенку.
— И вообще, - вдруг завизжала голая, — что ты ко мне пристала. Я с ним так, для здоровья, а вот Круирка, как с ним с утра перепихнулась, так конкретно свой глаз на него положила.
— Чего? — остановилась, видимо, та самая любофф Витира, с которой он прежде только целовался. — Еще и с Круиркой?
— И не только, — мстительно сдала героя-любовника ратующая за здоровый образ жизни. — Он уже трех за день повалял на этом сеновале. Ну и мне ж тоже интересно стало. Приходят все и говорят, - она приняла томную позу и закатила глаза:
—Прям жеребец.
Любофф отпустила соперницу и медленно повернулась к Витиру. Тот вздрогнул, развернулся и побежал.
Мы с Кирой переглянулись и задом, - задом попятились за кусты, чтоб нас ненароком не заметили.
- Кира, знаешь, - я сорвала соломинку и задумчиво пожевала ее, - по-моему, я переборщила с его мужской силой. По кобылицам гад в самом деле
