Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев
Незаметно для компании (а компании к этому времени было уже мало что заметно) Данила покинул каюту. Убедившись, что женщины, которые проживали с Леной, заняты настолько, что никому из них не приспичит отправиться туда же, он поднялся по трапу и прошёл к женской каюте. Тихонько постучав и не дождавшись никакой реакции, Данила приоткрыл дверь. Свет в каюте горел, но Лена мирно спала, укрывшись простынёй. Кондиционер в их каюте сильно охлаждал воздух, поэтому девушка была укутана полностью. Даже сейчас, мутным пьяным взглядом он ещё раз поразился тем нежным чувствам, которые к ней испытывал. Так как девушка не проявила никакой реакции, он не осмелился ничего предпринять и вышел, предварительно выключив свет.
Развернувшись и направившись в сторону выхода на внешнюю палубу, он увидел Виктора, того самого моториста, про которого они с Леной говорили в кафе. Мужчина шёл в гальюн и как бы между прочим, заходя в уборную, спросил:
– Ну, как она?
Тон его совсем не понравился Кравцову, да и вопрос, в принципе, тоже.
– В каком смысле? – внешне демонстрируя спокойствие, поинтересовался Данила. Он решил задержаться возле гальюна и стоял прямо перед дверью в умывальную, пока красноглазый справлял малую нужду в кабинке.
– Ну ты же к своей возлюбленной ходил. Я имею в виду, как всё прошло?
Голос моториста Дане совсем не нравился. Не то чтобы что-то было такое в вопросе, если бы, например, Денис спросил, он не обратил бы на это особого внимания. Но этот тип не Денис, он вообще ему никто, и дело это его не касается. Ещё этот голос, как будто с презрением.
– Слышишь, друг, мне кажется, это тебя не касается.
Как следует стряхнув свой агрегат, Виктор развернулся и вышел из кабинки. Подойдя к Даниле вплотную, он встал перед ним и, смотря ему в глаза, сказал:
– Да я так, просто… Друг… Ничего дурного не имел в виду. Пойдём лучше выпьем.
Кравцов не сдвинулся с места. Он смотрел в глаза мотористу и ещё раз с отвращением отметил, какие они красные. Капилляры мелкой паутиной расползлись по белкам, и это казалось таким ненормальным, особенно учитывая то обстоятельство, что они всегда были в таком состоянии. Это напоминало какую-то болезнь, что ли. «Видимо, инсульт у мужика не за горами», – пришло Кравцову в голову.
– Пойдём, только руки помой.
Он развернулся и отправился вниз по трапу, украдкой убедившись, что моторист остался помыть руки.
Войдя в каюту, Данила почувствовал, как там жарко и душно. Народу было столько, что не было места присесть. Настроение перестало быть таким хорошим, как прежде.
– Данила, брат, садись. Я тебе тут место нагрел, – сказал опьяневший Сергей, сидевший на его диване.
Даня протиснулся в толпе и сел на свой диван с самого края. Кружки снова наполнили, и кто-то сказал тост. Подошёл Виктор, и ему тоже протянули кружку.
– Ну, за любовь! – прокричал он, и его все поддержали дружными воплями.
Выпив и закусив, народ принялся опять что-то обсуждать. Даниле уже не было так весело, как раньше, и теперь он испытывал напряжение. Этот ГОВНОМОТОРИСТ испортил ему такое замечательное настроение. Надо бы выяснить, что он тогда от Лены хотел и почему схватил её за руку. «Не больно», – сказала она тогда, но Данила не поверил. Она соврала, чтобы он к нему не подходил и не выяснял. Но если алкоголь некоторое время назад готов был сделать благое дело и заставить Даню признаться его девушке в любви, то сейчас абсолютно та же самая жидкость подталкивала старшего сержанта на менее приятную беседу. Результат её был предсказуем.
Как бы закончился тот разговор, так и останется загадкой, потому что всё поменял один вопрос в толпе. Вопрос, состоящий всего лишь из четырёх слов:
– Данила, где ты был?
Задала вопрос старшая из поварих. Ольга Николаевна, так её вроде звали. Судя по рассказам Лены, она хуже относилась к ней, чем другая. По её словам, эта ведьма была ехидной, вредной и вообще противной. Сейчас он тоже чувствовал подвох в её вопросе. Тётка неспроста задала этот вопрос, знала ведь, что он наверняка ходил в их каюту. И сейчас спросила преднамеренно громко, чтобы все услышали, несмотря на шум. Она с улыбкой и хитрым взглядом ждала ответа, как, впрочем, и все в каюте. Они, как назло, замолчали и уставились на старшего сержанта. Вот только, на общее несчастье, ответил не Даня…
– Да у вас в каюте он был, где же ещё? Ходил к своей, но судя по виду, сучка его обломала.
И вот как выглядело это всё в глазах Данилы.
Эта вредная толстуха, которая постоянно достаёт ни в чём не повинную исполнительную девушку, нарочно решила над ним поиздеваться. Просто ей захотелось выставить его на посмешище. Сказала громко, обратив на него всеобщее внимание. И ей это удалось. Все как по команде посмотрели на Данилу. И всё бы обошлось, если бы он, как и привык, ответил толстухе что-то, что перевело бы ситуацию в шутку. Это можно было сделать, и он уже собрался сказать ей что-то в этом духе, но ему не дали этого сделать. Его опередили. И кто же? Этот вонючий красноглазый моторист. Своим поганым ртом он, просто насмехаясь над Данилой, проговорил поганую похабную речь, жирно намекающую на то, куда и с какой целью отлучался Данила, при этом назвав Лену сучкой. Что должен был сделать сдержанный в обычных обстоятельствах старший сержант в такой ситуации? Конечно, вскочить и вдарить красноглазому по его поганому рту, и желательно это сделать с локтя. Что же сделал Данила? Он вскочил с дивана и вдарил красноглазому вонючке в его поганый рот. С локтя.
В мгновение сорвавшись с дивана, Кравцов согнул правую руку и со всей силы, навалившись всем весом, ударил Виктора в челюсть. Удар пришёлся прямо в рот, и один из верхних зубов моториста, проглоченный от
