Наука о чужих. Как ученые объясняют возможность жизни на других планетах - Антон Иванович Первушин

в результате провозглашения независимости североамериканских британских колоний 4 июля 1776 года. Одним из тех, кто её разделял, был Бенджамин Франклин, физик, изобретатель, философ и отец-основатель США; его портрет можно увидеть на стодолларовой купюре. Свои ксенологические взгляды он изложил, будучи ещё совсем молодым человеком, в статье-литургии «Символы веры и акты религии» (Articles of Belief and Acts of Religion, 1728): «Я верю, что человек – не самое совершенное существо, а одно в ряду существ, которые ниже его или превосходят его. Кроме того, когда я проникаю воображением через нашу Солнечную систему и за её пределы, дальше видимых неподвижных звёзд, в то пространство, которое во всех отношениях бесконечно и которое заполнено солнцами, подобными нашему, причём каждое сопровождается вечно движущимся хороводом миров, то этот маленький шар, где мы живём, кажется мне почти ничем, а моё „я“ – даже меньшим, чем ничем. Когда я думаю об этом, то прихожу к выводу, что будет большим тщеславием ожидать какого-то особенного отношения Высшего Совершенного Существа к такому ничтожеству, как человек… Всемогущий создал множество существ или богов, которые стоят гораздо выше нас, постигают Его Совершенство лучше, чем мы, и возносят Ему более разумную и славную хвалу… Возможно, эти сотворенные боги бессмертны или они сменяют друг друга по прошествии веков. Как бы то ни было, я думаю, что каждый из них отличается мудростью, добротой и силой; и каждый из них сотворил для себя одно великолепное солнце, сопровождаемое прекрасной системой планет. Именно такого мудрого и доброго Бога, творца и властелина нашей системы, я превозношу и почитаю».

Как видите, попытка увязать множественность обитаемых миров с религиозными догматами привела Франклина к оригинальной теологической концепции, включающей многобожие как необходимое условие для упорядочивания бесконечной Вселенной. Биографы американского политика допускают, что такую необычную мировоззренческую позицию он приобрёл во время поездки в Англию, где познакомился с врачом и физиком Генри Пембертоном, который, в свою очередь, почерпнул гипотезу космологического многобожия у Исаака Ньютона.

Американский астроном Дэвид Риттенхаус вполне мог конкурировать с Бенджамином Франклином по количеству всевозможных изобретений и вошёл в историю как первый директор Монетного двора США. В силу своей основной профессии он не просто интересовался ксенологией, но и активно пропагандировал её постулаты. Сохранился текст лекции Риттенхауса, прочитанной им в 1775 году по случаю принятия в Американское философское общество (American Philosophical Society). В ней он, в частности, заявил: «Учение о множественности миров неотделимо от принципов астрономии, но о нём некоторые набожные люди всё ещё думают как о противоречащем христианской религии… Но ни религия, ни философия не запрещают нам полагать, что бесконечная мудрость и могущество Бога могут выражаться в творении существ других видов… Если жители иных миров похожи на человека в его способностях и привязанностях, то давайте предположим, что они достаточно мудры, чтобы управлять собой согласно законам, которые им привил Творец… Счастливые существа! И вы счастливы от того более, что мы не установили с вами контакт. Мы не развратили вас нашими пороками и не причинили вам вреда насилием. Ни один из ваших сыновей, ни одна из ваших дочерей не обречены нами на бесконечное рабство в Америке только лишь за цвет кожи. Даже вы, жители Луны, расположенной по соседству с нами, надёжно защищены от жадной руки надменного испанца и бесчувственного британского набоба».

Лекция астронома Риттенхауса ближе к финалу превращалась в политический манифест, направленный против колониального владычества Европы, что объясняется непростой ситуацией в североамериканских колониях перед объявлением независимости. Таким образом, впервые в истории ксенологии (если, конечно, отбросить сатирические сочинения Сирано де Бержерака и Джонатана Свифта) идея множественности обитаемых миров приобрела ещё один аспект – политический.

Говоря о метаморфозах ксенологии XVIII века, нельзя не упомянуть о зарождении её российской ветви. О гелиоцентрической модели Коперника в нашей стране узнали довольно поздно: в 1657 году иеромонах Епифаний Славинецкий, живший в Чудовом монастыре, перевёл на новомосковский извод церковнославянского языка книгу голландского картографа Яна Блау, сегодня известную как «Космография» (Theatrum orbis terrarum, Sive Atlas Novus; in quo tabulae et descriptiones omnium Regionum), в издании 1645 года.

Рис. 15. Титульный лист книги Яна Блау «Космография». 1645 год.

Перевод не получил распространения и был передан в библиотеку патриарха, однако вводная часть первого тома в виде небольшого самостоятельного трактата под названием «Зерцало всея вселенныя, или Атлас новый. В нём же начертания всея вселенныя и описания всех частей ея издана суть» попала в различные сборники и сохранилась в ряде списков. Переводчик вслед за автором вкратце излагал основы геоцентрической и гелиоцентрической теорий и сообщал: «Прежде лет близ ста в мир паки произведе Николай Коперник, инне изящнейший ecu математики подражают: солнце (аки душу мира и управителя вселенныя, от него же земля и все планеты светлость свою приемлют) полагает посреде мира недвижиму». Выбор в пользу одной из двух теорий предоставлялся учёным, «искусным в вещех небесных». Однако симпатии были явно на стороне гелиоцентризма, что видно хотя бы по многозначительному указанию, что взгляды Коперника принимают все лучшие математики Европы.

К сожалению, перевод Епифания Славинецкого в XVII веке оставался единственным в своём роде, не вызвав ни полемики, ни подражаний. Новое мировоззрение оказалось слишком необычным и не было воспринято. В то же время западная литература, проникающая на Русь, продолжала популяризировать модель Аристотеля – Птолемея, которая считалась общепризнанной. Ситуация начала меняться в петровскую эпоху. Самой ранней ласточкой стала лист-картина «Глобус небесный иже о сфере небесной», изданная в 1707 году отпрыском знатного шотландского рода и доверенным лицом царя Яковом Вилимовичем Брюсом, который среди прочего занимался астрономическими наблюдениями. На картине были изображены всего 1032 звезды, но зато по её углам художник разместил чертежи четырёх систем мира с портретами их авторов: Птолемея, Тихо Браге, Рене Декарта и Николая Коперника. Описания давались в стихотворной форме. Например, по поводу гелиоцентризма было сказано следующее:

«Коперник общую систему являет,

Солнце в средине вся мира утверждает,

Мнит движимой земли на четвёртом небе быть,

А луну окрест ея движение творить,

Солнцу из центра мира лучи простирати

Оубо землю, луну и звёзды освещати».

Тому же Якову Брюсу принадлежит перевод книги Христиана Гюйгенса «Космотеорос» (1698), в которой, как мы помним, подробно излагалась идея множественности обитаемых миров. Брюс сделал его по выбору и указанию Петра I, желавшего ознакомить образованную часть российского общества с передовыми научными воззрениями. Сохранилось письмо Брюса царю от 2 ноября 1716 года,