Горящий призрак без имени - Герман Гусаров

Глава 27. Нарастающий страх

Плечи шаманки вздрагивали при каждом вздохе, а взмокшие чёрные волосы закрывали лицо. Разожжённый в очаге огонь практически погас под ударами ветра из распахнутой форточки. Удивительно, но судя по тёмным окнам соседних квартир — никто не услышал этой свистопляски.

Всё кончено.

Я перевёл бинокль на рыжего парня, который согнувшись словно креветка, по-прежнему сидел на полу. Вид у него был такой, словно он изрыгнул собственную душу. Перед ним образовалась приличная лужа непонятной чёрной жидкости, в которой просматривались какие-то мелкие комочки. Возможно, частицы ужина. Жидкость медленно расплывалась по пятнистому линолеуму.

Сначала я подумал, что она просто течёт, подчиняясь гравитации, но в её движении было что-то слишком целеустремлённое, слишком странное, будто у неё появились свои намеренья. Я не сразу понял это, но когда заметил, как она уверенно огибает сидящего перед ней парня — у меня волосы встали дыбом.

Рыжий, тоже осознав это, побледнел, вытаращив глаза на зловещие сгустки жидкости, которые волнами переливались по полу, двигаясь к стене. В какой-то дикой панике он вскочил на ноги и стал пытаться преграждать им путь, отмахивая ногами в стороны, будто сбивая дым. Но это не помогало! Жидкость словно не замечая его отчаянных попыток, продолжала медленно подбираться к косому плинтусу. Это напугало рыжего ещё больше, размахивая руками, он привлёк внимание шаманки. Она подбежала к нему и, сообразив, что происходит, схватила свою водолазку, попытавшись ею будто тряпкой остановить жидкость.

И тут я заметил, как плинтус приподнялся. Чёрная жидкость стремительно вползала под него, исчезая из виду, но не полностью — её тонкие, подвижные ручейки ещё скользили по полу, как тараканы, заползая в найденные щёлки. Шаманка и рыжий пытались остановить их, но у них ничего не выходило. Капли огибали их, или вовсе спрыгивали с водолазки, пропадая между полом и плинтусом. Измученные бесплодными попытками напарники свалились на пол и замерли.

Огонь в очаге полностью потух.

Когда всё немного успокоилось, я неожиданно обнаружил, насколько всё это время было тихо у меня на кухне. Раньше я этого не замечал, но теперь эта тишина пугала сильнее, творящегося прежде хаоса. Я решил воспользоваться образовавшейся паузой, отложил бинокль и опять поставил себе чайник. Достал из холодильника кастрюлю с картошкой пюре и сковородку с подливом, и поочерёдно зачерпывая ложкой сначала первое, а затем второе — немного перекусил. Я не участвовал в происходящем в той квартире, но мне требовались силы.

Краем глаза я заметил, как под квартирой на четвёртом этаже появилось ещё одно окно. Бросив еду, я схватил бинокль. Свет зажёгся в комнате той самой девятилетней девочки — она включила лампу около кровати. Уже осознавая к чему это ведёт, я затаил дыхание. Расползаясь пятном, на кровать девочки сочилась та самая густая субстанция. Капля за каплей, зловещие чёрные пятна проступали на подушке. Я не знаю, каким образом, но эта жидкость была живой и точно знала что искать.

Внезапно чёрное пятно прыгнуло прямо в лицо девочке. От неожиданности та отскочила назад, ударившись о стену. Я с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть. Оно напало на неё! Девочка пыталась отбиваться, как-то отнять субстанцию от своего лица, но та расползалась по нему, проникая в рот, ноздри и даже глаза. Поздно спохватившись, девочка попыталась позвать на помощь родителей, но упала с кровати ослеплённая странной жидкостью. Нет, это была не просто жидкость — а сама смерть, непреодолимая сила, пришедшая с другой стороны реальности.

Я на полном серьёзе бросил бинокль и хотел побежать к этому дому. Возможно, я ещё мог спасти девочку, но остановил себя у дверей. Без ключей я вряд ли попаду к ним подъезд, а если позвоню по домофону, поверят ли мне соседи и впустят ли? Стоит ли мне показываться перед той шаманкой и рыжим парнем? Кто сказал, что они хорошие? И самое главное — хочу ли я рисковать своей жизнью, оказываясь в непосредственной близости от этой чёрной мерзости и гигантского тела на четвёртом этаже?

Нет, не хочу.

Иногда думать в первую очередь о себе — это не плохо.

Когда я вернулся на кухню и посмотрел через бинокль, увидел неожиданное — девочка мирно спала, будто ничего и не было. Нигде не осталось следов чёрной жидкости, даже на подушке. Одеяло ровно накрывало девочку, руки которой лежали сверху. Золотистые кудри покоились на плечах.

Она была сама безмятежность.

Лишь свет в комнате продолжал гореть.

Я поднял бинокль вверх, но рыжего и шаманки в комнате уже не было. Более того, пропало всё оборудование, очаг для костра и вообще любые признаки того, что они там находились. Даже форточка была вновь закрыта. Лишь чужеродных размеров покойница всё также лежала в одиночестве.

Я просидел на кухне ещё час или два, но ничего не поменялось. Мне хотелось спать, но лежать одному в гостиной или спальне теперь было невозможно. И тогда я сделал первое пришедшее в голову — вытащил матрас со своей кровати, притащил его на кухню и постелил себе здесь. Теперь эта кухня была единственным местом, где я чувствовал себя в безопасности, под мерцающим светом кинескопного телевизора.

Засыпая я договорился с собой, что когда завтра вернутся родители, я дождусь ночи и покажу эту великаншу отцу. Это будет моим доказательством, тогда он мне точно поверит. А что делать с этой информацией, пускай решает сам.

Всю ночь меня мучил беспокойный сон о бесконечном снеге, который засыпал всё вокруг, и с первыми лучами холодного солнца я включил телевизор. Синоптики в новостях сообщали, что обильные снегопады продолжаться ещё целую неделю.

Уже к четырём часам дня их прогнозы сбылись, и намело больше двадцати миллиметров суточной нормы осадков. Снаружи не было ни души, очевидно что в такое воскресенье люди старались сидеть дома и лишний раз не показываться. Во дворе ветер выкручивал из снега жуткие, изломанные хребты, похожие на рёбра древних чудовищ, выползших из-под земли.

У меня было плохое предчувствие.

Оно стало оправдываться, когда позвонила мама. Она сказала, что дороги между нашим городком и деревней настолько замело, что проехать по ним на машине невозможно. Они уже предупредили коллег по работе, чтобы те заменили их в понедельник, а мне разрешили остаться дома