Стальное Сердце. Осада - Alan Raizen
— Вот как…? — ее руки дрогнули, но совсем чуть-чуть. Не хочет показаться раненой этой новостью. Я аккуратно забрала у нее брюки, чтобы стражница не заставляла себя их держать и оставаться внешне спокойной, услышав что-то такое. Опустив руки, Солиан спрятала их под своим плащом и задумчиво произнесла: — В таком случае, полагаю, мне стоит дорожить каждым мгновением рядом с вами, госпожа. Негоже говорить подобное, но я осознаю, что моя жизнь будет исчисляться столетиями, когда как ваша скоротечна. Я постараюсь запечатлеть все в своей памяти, чтобы потом, спустя много лет, самой себе сказать, что была с вами в полной мере откровенна, и не жалею о том, что чего-то не успела сказать.
— Интересно ты мыслишь, — пробормотала я, все-таки заставив себя посмотреть ей в глаза. Она явно опечалена, но не выглядит совсем уж разбитой. Восприняла легче, чем я думала. Усевшись на край стола со сложенными брюками в руках, решила тоже немного в философию податься: — А жизнь тем и ценна, что она конечна. Осознание этого заставляет людей делать то, чего им действительно хочется. Слушай свое сердце. Думаю, это будет самым правильным, что могу тебе сказать.
Солиан насупилась, видимо, прокручивая в голове полученный ответ, чтобы как-нибудь по своему трактовать или сделать какие-то выводы. Вытащив руку из-под плаща, стражница сняла шляпу.
— Я запомню это, госпожа. Совет высшего существа бесценен, благодарю вас.
Нашла, кого благодарить. Я сама еще ничего не понимаю, просто сказала, что думаю, а она так серьезно это восприняла…
XII. Застолье
钢心 От лица Тарии 钢心
— Но мне не хочется… — пробормотала я в надежде, что это на что-нибудь повлияет.
— Как это говорится, лучше со своими, чем в подворотне с непонятно кем, — рассмеялась Терона, заталкивая меня в обеденный зал.
Запах еды защекотал ноздри, со сцены в конце помещения льется музыка, а за двумя огромными столами, заставленными самыми разными блюдами, расселись все члены гильдии. У меня от одного взгляда на все это слюнки потекли. Огромный кабан с яблоком во рту, судя по тому, что от него поднимается пар, только-только из духовки, запеченный картофель, десятки салатов на любой вкус, разные виды мяса, миски белого риса, плов, да что уж там, пицца, сашими, и даже холодцу место нашлось. Кухни всех стран разместились вместе на столах, а вместе с тем и алкогольные напитки всех мастей, начиная огромной бочкой с ароматным пивом и заканчивая самогоном. Праздник живота…
Еще во время осады казавшиеся мне суровыми вояками, которым нет дела до чего-то прекрасного, сейчас были словно дворяне из самых знатных родов. Кровавая Клятва облачилась в вечернее платье с глубоким вырезом на груди, с золотым колье, кучей перстней, с вьющимися волосами, в которые вплели бордовые ленты и украсили золотой тиарой. Она стоит подле огромного камина, держа бокал вина за горлышко тремя пальцами, смотрит на сцену, где мужчины и женщины в роскошных одеяниях собрались в полноценный оркестр. Все это организовали буквально за пять или шесть часов. Мы с Латори вернулись в штаб-квартиру примерно в два часа дня. Сейчас восемь, а она уже сменила свои перепачканные кровью доспехи на столь прекрасное платье.
Даже Терона, хоть и выглядящая даже в броне очень женственно, сменила амплуа. На ней обтягивающее платье с вырезом на бедре, волосы собрала в хвост, серебряные сережки в форме колец, на руках перчатки до самых локтей, а на спине глубокий вырез, обнажающий ее лопатки. В свойственной ей манере рыжая барышня уперла руки в бока. Очень довольна собой из-за того, что приволокла меня сюда. Я со вздохом окинула себя взглядом. Белые рубашка и брюки в обтяжку, которые мне принесла Солиан.
И здоровяк Бертоз, казавшийся мне неотесанным грубияном и варваром, вырядился во что-то вроде смокинга, запихнул в нагрудный карман пиджака розочку, уложил волосы, и сейчас стоял в окружении дам, позируя, судя по отображаемым подписям, НИПам, не имеющим к гильдии никакого отношения. И мужчины, и женщины, одетые намного попроще, вооруженные фотоаппаратами с большими объективами. Сфотографировав улыбающегося Бертоза, один из фотографов нажал кнопочку на фотике, и из него выдвинулась бумажка. Изображение медленно проявлялось. Черно-белое, и все же… В фэнтези-мире есть фотоаппараты, подумать только…
У меня не было никакого желания сюда идти, и сейчас еще меньше желания оставаться, потому что выгляжу чужеродно на фоне всех этих, если так можно выразиться, богатеев. Но еда… За всю свою жизнь я не видела столько всего вкусного и интересного, и уж тем более, не знакома с кухней других стран. У нас с папой все гораздо проще, а тут явно постарался не один шеф-повар.
— О, это дочка Мардука и Анетт? — какая-то женщина, заметившая нас с Тероной, вышла из-за стола и, держа руки за спиной, подошла совсем близко. Она низкая, примерно с меня ростом. Седая, голубоглазая, с татуировкой в виде анкха* под глазом. Немного смуглая, несколько локонов сплетены в косички, а в них, в свою очередь, вплетены черные ленты. Кажется, на вид они с Тероной одного возраста, тридцать с копейками. Моя рыжая спутница ответила ей кивком, и незнакомая барышня, добродушно улыбнувшись, выдала: — Красивая ты. Вся в Анетт. Только седеешь что-то. Хотя с твоим папаней кто-угодно поседеет, ха-ха.
(Прим. Автора. Анкх (егип. ˁnḫ), коптский крест — символ, ведущий своё происхождение из Древнего Египта. Известен как египетский иероглиф ☥, а также как один из наиболее значимых символов древних египтян. Также известен как «ключ жизни», «ключ Нила», «бант жизни», «узел жизни», «крест с петлёй», «египетский крест», «крукс ансата» (лат. crux ansata))
— Гельда, отстань от девочки, и уж тем более, не стоит говорить ребенку такие гадости об ее отце, даже в шутку, — черноволосый мужчина, явно старше, думаю, папин ровесник. Сидит за столом,
