Слабейший Аристократ с Системой Биолога - Даниэль Волков

— Ого, — прокомментировал он в моем сознании. — Редкий билд. «Glass Cannon» в чистом виде, только без патронов. Если ты найдешь способ подключить его к внешнему источнику питания… или расширить его ядро хирургическим путем… этот парень сможет выдавать бурст-урон, который и не снился местным архимагам. Полезный юнит. Не выбрасывай его.

Я посмотрел на Элиаса. Парень хотел спасти сестру. У него был интеллект и скрытый, неправильно понятый потенциал. Он был изгоем, как и я.

В голове мелькнула мысль: «Я могу ему помочь». Я могу перекроить его ядро. Я могу осмотреть его сестру — возможно, её «болезнь» лечится простым курсом био-коррекции, который для меня теперь рутина.

Но я прикусил язык.

Рано. Слишком рано. Мы знакомы всего час. Я не могу раскрывать свои способности первого встречному, даже если он кажется безобидным. Если кто-то узнает, что я могу менять структуру ядра или лечить «неизлечимое» щелчком пальцев, я окажусь либо на столе вивисектора в подвалах Инквизиции, либо на цепи у Лорда-Протектора.

— Слушай, — сказал я, меняя тему. — Насчет сестры. Не теряй надежды. В Библиотеке наверняка есть ответы. Я помогу тебе искать. Две головы лучше, чем одна, особенно если обе — из группы неудачников.

Глаза Элиаса засияли благодарностью.

— Спасибо, Макс. Ты… ты первый, кто не посмеялся надо мной. И первый, кто сказал что-то кроме «смирись».

Мы дошли до развилки коридоров. Ему нужно было в другое крыло общежития.

— До завтра! — махнул он рукой на прощание. — И… осторожнее с Розенбергом. Он правда опасен.

Я кивнул и направился к своей комнате 304.

В общежитии было шумно. Студенты вернулись с занятий, кто-то зубрил, кто-то играл в кости, кто-то пытался варить зелья прямо в комнате, наполняя коридор запахом паленой шерсти и серы. Моего соседа, Лукаса, не было — его кровать была завалена вещами, но самого парня след простыл. Видимо, нашел компанию повеселее.

Я закрыл дверь, сбросил рюкзак и тяжело опустился на жесткую койку. Бесконечный день. Смена лица, переход через Пустошь, стычка в Гильдии, поступление, буллинг…

— Насыщенный геймплей, — Кот спрыгнул с плеча, его маскировка пошла рябью и спала, а я увидел его рыжую шерсть. Он потянулся, выпустив когти в казенное одеяло. — Но ты справился. Внедрился, закрепился, нашел потенциального сопартийца. Неплохо для начала.

— Элиас может быть полезен, — тихо сказал я, глядя в потолок, на котором были выцарапаны имена прошлых жильцов. — Если я смогу разобраться с его дефектом… и с болезнью его сестры. Это обеспечит мне верность сильнее, чем любой контракт.

— Вот это правильный подход, — одобрил Кот, усаживаясь на подоконник. — Циничный, прагматичный, в духе гримдарка. Но помни, Виктор: не привязывайся. НПС смертны. Сюжетные скрипты безжалостны. Если ты начнешь играть в «спасателя всех сирых и убогих», ты быстро закончишь свою карьеру в канаве. Слабость — это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Твоя цель — месть и власть, а не благотворительность.

— Я помню, — ответил я. — Но армия строится на лояльности. Ящеры пошли за мной, потому что я спас их. Элиас пойдет за мной, если я спасу его сестру. Это инвестиции.

— Инвестиции, — хмыкнул Кот. — Красивое слово для манипуляции. Ладно, спи, Макиавелли недоделанный. Завтра будет новый день, новые унижения и новые возможности покачаться.

Но спать я не спешил.

Я встал и подошел к окну. Третий этаж общежития «Черных» был достаточно высоко, чтобы видеть поверх стены внутренней цитадели.

Внизу лежал ночной Арнштайн. Море огней Нижнего Города, более упорядоченные линии Среднего. А вдали, на холме, сияли дворцы аристократов.

Там, в свете магических фонарей и полной луны, возвышались шпили поместий Великих Кланов. Айзенфауст. Драхенкрале. И другие, кто растащил наследие моего отца, кто смеялся над его трупом.

Они пировали, плели интриги и думали, что род Штормвальдов мертв. Что последний наследник сгнил в Пустошах.

Я положил руку на холодное стекло. Мои пальцы непроизвольно сжались, и по стеклу побежала сетка тончайших трещин, подсвеченных голубой искрой.

— Спите спокойно, — прошептал я, и мой голос был тихим, как шорох песка в Мертвой Зоне. — Ешьте, пейте, наслаждайтесь своей властью. Пока вы не узнаете, что к вашим воротам уже пришел зверь.

Я посмотрел на шпиль самого высокого дворца — резиденции клана Драхенкрале, огненных магов, что сожгли мой дом.

— Я вернулся, — произнес я. — И я пришел за вашими головами, твари.

В темноте комнаты зеленые глаза Кота сверкнули одобрением. Игра началась по-настоящему.

Глава 17

Привычка, выработанная неделями жизни в страхе быть съеденным, работала лучше любого будильника. Я открыл глаза за мгновение до того, как серый предрассветный свет коснулся мутного стекла окна.

В комнате пахло старой пылью. Мой сосед, Лукас, спал на соседней койке, свернувшись калачиком и натянув одеяло до самого носа. Его дыхание было ровным, с легким присвистом на выдохе. Для обычного человека это была тишина, а для меня, привыкшего вслушиваться в каждый шорох, этот звук казался грохотом.

Я бесшумно сел, спустив ноги на холодный пол.

— Новый день, новый гринд. — прозвучал у меня в голове знакомый ленивый голос.

Кот материализовался на спинке моей кровати. Модуль [Мимикрия], который я с таким трудом настроил, работал исправно, для всех остальных он был невидим, я же видел его полупрозрачный, словно сделанный из стекла, силуэт.

Я быстро умылся ледяной водой из раковины в углу, смывая остатки сна. Из зеркала на меня смотрел чужак с белоснежными волосами и острыми, хищными чертами лица Максимилиана фон Эверта. Но глаза были моими, холодными и расчетливыми.

Натянув черную форму «мусорного» факультета, я вышел в коридор. Общежитие еще спало, но кухня уже должна была работать.

Столовая встретила меня звоном дешевой посуды и запахом вареной каши. Народу было немного: в основном такие же «Черные», как и я, спешащие наесться перед тяжелым днем, и несколько групп «Серых», которые явно не спали всю ночь, отмечая поступление или играя в карты.

Я взял поднос и встал в очередь. Повариха, грузная женщина в пятнистом фартуке, плюхнула мне в тарелку черпак серой овсянки и кинула кусок хлеба.

— Приятного аппетита, — буркнула она, даже не глядя на меня.

Я сел за свободный стол в углу.

— Выглядит как органическая паста из улья Некромунды, — скривился Кот, принюхиваясь к моей тарелке с плеча. — Ты уверен, что это съедобно? В Пустошах мы хотя бы знали, кого едим.

— Это еда, — коротко ответил я. — Горячая. И в ней нет паразитов.

Я ел медленно, тщательно пережевывая каждый кусок. Для остальных студентов это была безвкусная бурда. Для меня, человека, который